Она увлекает Лебедевых за собой. Я направляюсь к двери вместе со своими мамой и папой. Муж мрачной тенью шагает следом.
Занимаем места в машине. Родители впереди, мы с Родионом на заднем сидении. Папа как ни в чем не бывало заводит разговор. Я и мама не пророняем ни слова. Так всю дорогу они с Родионом вдвоем и беседуют.
Я готова просто взорваться от злости! И очень хотела бы, да не могу. Терзаюсь от вынужденного бессилия, ведь дать выход эмоциям получится не скоро. На лице словно каменная маска застыла. Все мышцы скованы. Ни улыбнуться, ни заплакать.
В какой-то момент муж пытается взять меня за руку, но я отдергиваю ее. Закатывать скандал при родителях я не буду, но и трогать себя не позволю. Думает, исправит все парой нежных прикосновений? Как бы не так.
В ресторане все становится еще хуже. Лебедеву усаживают за наш стол. Спасибо, конечно, что через два стула, а не совсем рядом, но все же: вопреки обещаниям мужа, нам предстоит очень тесное общение с Лизой…
Ведущий открывает вечер. Праздник набирает обороты. Я словно вижу себя со стороны: поддерживаю разговор, поднимаю бокал, даже ем, как если бы ничего не произошло, но внутри меня бушует ураган.
Лебедева же чувствует себя отлично. Смотрит вокруг жадными, любопытными глазами. Воркует с дочкой. Наслаждается блюдами, нахваливая их, а когда ведущий приглашает всех на танцпол, радостно направляется на него вместе с Алиной.
Родион в очередной раз заговаривает со мной. При Лебедевой я отвечала. Не дам этой выскочке даже заподозрить свое расстройство. Теперь же, когда она весело отплясывает со своей дочерью, я игнорирую мужа.
— Вика, но что же мне было делать? — не унимается он. — Не силой же Алину тащить на праздник? Еще немного, и все вылилось бы в скандал.
С возмущением улавливаю в его голосе ноты раздражения.
— Родион, обсудим все дома, — выделяю каждое слово, стараясь сохранять доброжелательное выражение лица. — Иначе это я тебе сейчас такой скандал закачу, что ни один пиарщик не сможет его скрыть. Не вынуждай меня. Еще немного, и я сорвусь.
Раздосадованный муж отодвигается. Через секунду к нему подбегает Алина:
— Папочка, папочка, идем с нами танцевать!
— Нет, солнышко, как-нибудь в другой раз, — отвечает он.
Давай, девочка, заплачь на весь ресторан, и твой папа бегом побежит кружить и тебя, и твою маму в танце! Алина огорчено хмурится. Вот, эта малышка уже поняла, как добиваться своего!
— Тем более началась медленная песня, — продолжает отказываться муж. — А под нее танцуют только вдвоем. Хочешь, пойдем с тобой?
— Нет, я потанцую с мамой, — решает Алина и убегает обратно к Лизе.
— Можно тебя пригласить? — Родион протягивает мне руку.
Лебедева следит за нами постоянно. И сейчас я чувствую на себе ее взгляд. Растянув на губах самую лучезарную улыбку, соглашаюсь.
— Только молча, — ставлю условие, шагая рядом с мужем.
Родион ведет меня в центр танцевальной площадки. Положив ладонь на талию, прижимает к себе. Плавно покачивается в такт мелодии, увлекая меня за собой.
Лиза, покружившись немного с дочерью, возвращается за столик. Отлично, чем она дальше, тем легче мне дышится.
— Тори, детка… — шепчет на ухо муж.
— Ш-ш-ш, — прерываю его. — Я не шучу, Гордеев. Молча!
Я называю мужа по фамилии в исключительных случаях. И это срабатывает. Он не сводит с меня взгляда, поглаживает волосы и даже нежно касается плеча губами, но больше не пытается заговорить.
Когда музыка сменяется на быструю, Родион целует меня в висок и произносит:
— Выйду вместе с мужчинами.
Он направляется к отцу и Богдану, удаляющимся к выходу в компании других гостей, а я возвращаюсь к столику, заинтересованно наблюдая за возникшей возле него суетой.
Мой интерес быстро сменяется растущим раздражением, потому что я начинаю понимать, что здесь происходит. Лебедеву окружили родственницы Родиона: три двоюродные сестры, тетя по отцовской линии, жена дяди со стороны мамы Жени. Мужчины вышли подышать воздухом, и самые смелые поспешили за занимательными подробностями.
— Вы из Челябинска, да? — спрашивает одна из любопытствующих.