Гоню из головы навязчивые мысли о вчерашнем. Родион старается все наладить, и я не должна отталкивать его.
Быстро умывшись, возвращаюсь в комнату.
— Все, я готова. Что тут у нас? — вновь устраиваюсь за столиком.
— Яичница и вафли. Правда, столик на двоих не накроешь. Придется нам разделить завтрак.
— Так еще вкуснее, — подмечаю, и мы приступаем к еде.
— Извини, я вчера был резок, — муж смотрит на меня с сожалением. — Не стоило говорить на повышенных тонах.
— Я тоже погорячилась. Но мне было очень неприятно, Родион. И до сих пор неприятно, — признаюсь в ответ.
— Вика, я должен был съездить. И я ничего от тебя не скрываю. Да, я рад общению с дочерью, но общение с Лизой для меня лишь необходимость. Мы ведь уже говорили об этом. То, что у нее в голове, или то, что тебе кажется, что у нее в голове, лишь догадки. Я не хочу додумывать и предполагать, я просто делаю, что должен и что могу. Не знаю, как еще тебе это объяснить.
Продолжаем делить завтрак. Кружек с кофе на столике уместилось две. Беру ближнюю к себе, делаю глоток. Не хочу развивать эту тему. Боюсь, что мы только вновь поругаемся.
— Просто постарайся чаще бывать дома, — осторожно формулирую. — Чтобы я не чувствовала себя брошенной.
— Постараюсь, Тори. Я очень постараюсь, — обещает муж. — С квартирой мы закончили. Моего участия этот вопрос больше не требует. Большое дело сделано, дальше будем налаживать общение с дочкой без Лизы.
— Хорошо, — оживляюсь, обрадовавшись услышанному.
В этот момент начинает звонить сотовый Родиона. Он достает его из кармана брюк и, сбросив вызов, откладывает на кровать.
— Ладно, давай поговорим о чем-нибудь другом, — улыбается мне. — Расскажи, чем ты занималась эту неделю? Есть новости, которых я не знаю?
— Я забрала подарок для мамы, — сообщаю, меняя пустую тарелку на двойную порцию вафель. — Рассчитала так, чтобы ее не было дома, когда я вернусь из галереи. Картину в гардеробной спрятала.
— Отлично. Значит, к юбилею мы готовы, — отзывается муж, сбрасывая очередной звонок.
— Ответь, — без обид предлагаю я.
— Подождут. Привыкли меня дергать в любое время суток, — недовольно произносит он.
— Что, кстати, говорит ваш пиарщик? Я специально пока особо не сижу в Интернете.
— И правильно делаешь. Я не сильно интересовался. Желтая пресса, конечно, мусолит нашу историю, но Елизаров говорит, что все в порядке. Мне этой информации достаточно, — он смотрит на вновь зазвонивший смартофон. — Извини, это папа, — произносит с неприятным удивлением и принимает вызов. — Да.
Единственные страницы, которые я сейчас посещаю, это профили Лебедевой. Она не устает выкладывать новые посты. Каждый раз, когда Родион у дочери, мои руки сами собой тянутся к телефону. Из последнего появилось фото квартиры, фото прощания с отелем, даже фото с дизайнером, Лиза выкладывает всю подноготную. Интересно, Елизаров в курсе? Или пока на снимках нет Родиона, это не имеет значения? Хотя я уверена, пиарщик, как всегда, держит руку на пульсе.
— Потому что модернизация цеха заложена в бюджет на следующий год! — повышает голос Родион. — Нет… Нет, ты не нужен… Я сейчас буду.
Муж нажимает отбой.
— Линия опять встала. Мне нужно ехать, Тори, — хмуро сообщает. Допив свой кофе, наклоняется ко мне. — Все хорошо? — заглядывает в глаза.
— Все хорошо, — выдаю свою полуправду.
— Люблю тебя, — целует в губы.
— И я тебя, — отвечаю, и Родион, взяв свой кожаный портфель, отправляется на работу, а я вновь ощущаю, как сильно скучаю по нашей прежней жизни.
Глава 22
Закончив с макияжем, поправляю волосы. Оглядываю себя в зеркало. Все, готова. Беру телефон и направляюсь завтракать.