Но чувства зудят, ноют, тревожат и не дают промолчать.
— Зачем ты забрал счет? — спрашиваю, придавая голосу непринужденность.
Мы уже направляемся к выходу.
— М? — сначала с непониманием смотрит Богдан, а потом отмахивается: — Включу в представительские расходы.
— С каких пор копейки за ужин в ресторане стали для тебя расходами? — удивленно усмехаюсь. Хотя мне совсем, совсем не до смеха.
— С каких пор мы это обсуждаем? — с такой же удивленной усмешкой спрашивает Богдан. — Пустяки, не бери в голову, — он обнимает меня за талию и покрепче прижимает к себе.
Я бы и хотела… но не могу. Теперь не могу.
Вечер идет своим чередом. Мы заезжаем в магазин за ноутбуком, добираемся домой и, переодевшись, собираемся в гостиной. И все как всегда, только я мысленно то и дело возвращаюсь к клочку бумаги в кармане мужа. А может он, действительно, забрал счет для бухгалтерии?
Глупая… когда любишь, хуже боли только вот эта глупость, в которую впадаешь, лишь бы закрыть глаза на горькую правду…
Но все же, пусть и уверенная в том, что именно увижу на этом счете, я выбираю подходящий момент, пока муж увлеченно играет с мальчишками в приставку, и отлучаюсь в гардеробную. Нахожу брюки мужа. Ныряю в карман за чеком. Развернув его, огорченно усмехаюсь. Убедилась?.. Рассматриваю написанный от руки телефонный номер и имя «Валерия», указанное ниже.
Ты ведь и так все знала. Всегда и все прекрасно знала.
Глава 19
Виктория
Скрестив на груди руки, любуюсь восстановленной клумбой, внимательно прислушиваясь к звукам, доносящимся с переднего двора. Проверяю на телефоне время. Родион должен приехать с минуты на минуты. Скорее бы. На прошедшей неделе мы почти не общались. Уезжал он очень рано, а возвращался, когда давно пора было спать… Сегодня первый наш совместный вечер за все эти дни, и я постаралась придать ему атмосферы! Наша спальня украшена свечами, балкон разноцветными лампочками, а стол красиво сервирован на двоих.
Слышу какой-то шум. Выхожу из-за дома. Нет, не Родион. К парадному входу шагают его родители.
— Добрый вечер, Вика, — кивает свекор и продолжает путь.
Мама Женя, улыбнувшись, направляется ко мне.
— Добрый вечер, — говорю сразу им обоим.
— Привет, — подойдя, свекровь целует меня в щеку. — Теперь в саду опять порядок?
— Да, наконец-то, — отвечаю, вспоминая с улыбкой, как над испорченными цветами возмущенно причитал бригадир из ландшафтной фирмы. — Признавайтесь, мама Женя, — загадочно произношу, — вы посадили папу на диету? Кажется, он стал еще стройнее, — любопытствую я.
Эдуард Борисович вообще как-то поменялся. Что, в общем-то, естественно, ведь когда сбрасываешь вес, это отражается на всем внешнем виде. Особенно на лице. Приходится выбирать: или здоровые щечки, или плоский живот.
— Да, можно сказать на диету, — произносит свекровь. — В нашем возрасте уже пора себя ограничивать. За холестерином следить. Сахар в крови контролировать. Вот мы и взялись за питание. Ты тоже схуднула, милая, — с сочувствием подмечает она.
— Два килограмма за неделю ушло. Утром только взвесилась, — неохотно признаюсь. Свекровь выглядит обеспокоенной. Я и сама немного напрягаюсь. Мне бы наоборот поднабрать веса.
— Беременности нет? Иногда бывает, что в начале теряешь…
— Нет, мама Женя, что вы, — сразу опровергаю ее смелое предположение. — Я сейчас и не надеюсь. У меня ведь даже цикл еще не восстановился.
— Значит надо показаться врачу. Сколько прошло после беременности? Месяца три-четыре?
— Три с половиной, — отвечаю, ощущая в груди давящую пустоту. — Не хочу пока, мама Женя. Устала я от этих хождений по врачам. Бессмысленных и бесконечных.
— Милая, — протягивает свекровь, обнимая меня за плечи. — Не унывай! Все будет хорошо! Успокоишься, вернутся твои килограммы, и цикл тоже тогда восстановится. Скоро все утрясется, вот увидишь, — бодро обещает она.
— Не знаю, — покачиваю головой. — Все так изменилось. И, кажется, будто целую вечность назад.
Пока говорю, ворота во двор открываются. На территорию въезжает машина Родиона.