— Теперь можете идти, — отпускает детей Марта.
— Твоя собачка осталась на пакетах у порога, — говорит дочери Лиза. — Родион Алине игрушку купил, так она с ней не расстается! — счастливо рассказывает.
Дети выбегают из столовой, Лебедева продолжает:
— Ты ей вообще столько всего надарил! Такой внимательный наш папа. Спасибо большое, — шлет моему мужу благодарную улыбку. — И вам всем за понимание и приветливость. Мы с Алиной так переживали! Места себе не находили!
— Не беспокойтесь, все будет хорошо, — поддерживает ее мама Женя.
Папа тоже отвечает что-то приятное, завязывается очередной разговор, но я не разбираю слов… На меня накатывает дурнота. Чувствую моральное истощение. Третий день я переживаю и днем, и ночью, постоянно ощущая давящую тяжесть в груди. Не могу принять происходящее! Знаю, что надо. Но пока никак не могу… от этой ситуации, от этой Лебедевой мою душу просто выворачивает наизнанку…
— Мамочка, смотри каких цветочков я тебе нарвала! — громкий возглас девочки вырывает меня из мыслей.
Перевожу взгляд на Алину, стоящую в открытых дверях столовой с охапкой моих орхидей, и, почувствовав резкий прилив крови к лицу, подскакиваю со стула.
Глава 12
Слушаю, как Лиза делится своими тревогами, а родители выражают ей поддержку, и думаю о том, что все пока складывается неплохо. Встреча проходит в дружелюбной обстановке, Алина играет с близнецами, папа и мама выглядят довольными, между нами не виснет неудобного молчания. Хотя я уже понял, что в присутствии Лизы тишина — это что-то редкое и мимолетное.
В целом все нормально, если бы не состояние Тори…
Поглядываю на жену. Чем дольше вечер, тем она мрачнее. Виду особо не подает. Молодец, старается. Но стоит мне глубже заглянуть в ее глаза, сразу становится понятно, как тяжело на самом деле ей дается этот ужин.
— Мамочка, смотри каких цветочков я тебе нарвала! — привлекает общее внимание возникшая в столовой Алина.
Дочка с гордостью демонстрирует букет из любимых редких орхидей Виктории! За ней в комнате появляются близнецы с испуганно-любопытными глазами.
Вот же!..
С ужасом наблюдаю, как Тори подрывается с места. Ее щеки заливаются румянцем, на лице написано возмущение и досада. Я готовлюсь к худшему, но в следующий миг жена произносит:
— Прошу прощения. У меня очень важный звонок, — и она уходит из-за стола, прикладывая телефон к уху.
Все теряются на секунду. Семья знает, сколько времени и сил Вика вложила в сад и с каким трепетом к нему относится, поэтому мама и Марта взволнованно округляют глаза, братья, как те же близнецы, с интересом ждут, последует ли наказание, а отец провожает Тори хмурым взглядом. Не стоило ей уходить…
Но, значит, она не смогла иначе. Я прекрасно понимаю, как Вике неприятно, что именно Алина испортила эту злосчастную клумбу, но, в конце концов, это всего лишь цветы, не закатывать же из-за них скандал⁈
— Вика очень ждала звонок из-за границы. Извините, его нельзя было отложить, — даю всем понять, что мы будем придерживаться этой причины ее ухода, заодно прерываю общее замешательство.
Одна только Лиза, которой невдомек суть происходящего, с восторгом принимает букет от дочери:
— Спасибо, Алиночка! Красивые, слов нет!
— Милая, цветочки нельзя срывать с клумбы, — деликатно делает замечание мама. — На них нужно любоваться глазками.
— Мы говорили ей, что они живые! — докладывает Лев.
— Говорили, что нельзя срывать! — вторит брату Савва.
— Надо было послушать мальчиков, — немного строже добавляет мама. — Они знают, что в саду ни в коем случае ничего нельзя трогать.
— Простите, ради бога! — опомнившись, сокрушенно протягивает Лиза. Алина тоже больше не улыбается, а часто хлопает ресницами, собираясь заплакать. — Как неудобно! Я сразу не подумала об этом!
— Ничего страшного! Они, правда, очень красивые, — по-доброму обращаюсь к дочке, стараясь сгладить негативный момент. — Мама рада твоему букету. Заберете его в отель, поставите в воду. Хорошо? Но больше не срывай цветов в саду, ладно?
Алина пару раз кивает мне.