ДЖЕК
Дженсен Джонс – это машина.
Ни одного чертова гола мимо него, в отличие от трех, забитых Каллаганом.
Готовый к смене линии, я стою и жду, когда Мэтт покинет лед, прежде чем я выезжаю на позицию, готовый поддержать Тайлера в слоте15. Это самое большое время, которое я провел на льду в этом сезоне, и когда до конца третьего тайма осталось десять минут, усталость действительно даёт о себе знать.
Когда Тайлер появляется с шайбой, я вижу, как Зак Эванс устремляется к нему, готовый атаковать и выбить шайбу для передачи.
– Я открыт! – кричу я, стуча клюшкой по льду.
Сначала я думаю, что он слишком занят поиском пути к цели, чтобы заметить моё местоположение, но затем он поднимает голову в мою сторону и встречается со мной взглядом.
Я ударяю клюшкой по льду и направляюсь к нему, делая потенциальный пас ещё более простым. Но он отказывается признать мою поддержку, не говоря уже о том, чтобы воспользоваться ею.
Его секундное пренебрежение встречается “ударом Кронвалла” от Эванса, и Тайлер врезается в борт и сильно ударяется об лёд.
Чёрт.
Шайба переходит к “Scorpions”, и Каллаган, должно быть, думает, что сегодня его счастливый день, поскольку он забивает в правый верхний угол ударом с разворота, почти таким же идеальным, как у меня пару недель назад.
Я знаю, Джон сказал, что мы можем бороться, но мои ноющие ноги становятся ещё тяжелее, когда мы возвращаемся на центральный лед.
– Хорошая передача, – я не могу удержаться от сарказма, когда Тайлер проносится мимо, не говоря ни слова.
Вне себя от ярости, он разворачивается и направляется прямо ко мне. Вскоре к нам присоединяется Сойер.
– Ладно, ребята, давайте успокоимся, – говорит он, пытаясь разрядить нарастающее напряжение.
– Ударь меня, – настаиваю я, и весь мой профессионализм улетучивается, когда рвутся последние ниточки моего самообладания. – Ударь меня, и тебя обменяют. Ты, блядь, никому не нравишься.
Мой взгляд устремляется поверх плеча Тайлера на арену, где расположены семейные ложи. Я знаю, что это транслируется на Джамботрон, и я знаю, что Кендра будет наблюдать за нами. Это единственное, что удерживает меня.
Тайлер ударяется своим шлемом о мой, наши взгляды встречаются.
– Ты думаешь, что ты такой чертовски умный, не так ли? Это всё для того, чтобы превзойти меня, не так ли?
Судья направляется к нам, когда появляется Зак Эванс, что необычно для игрока соперника, не говоря уже об их капитане. Обычно в подарок за силовую игру идут крупные штрафы.
– Только тронь его, и я позабочусь о том, чтобы мой следующий удар переломал тебе кости, – говоря это, Зак сосредотачивает своё внимание исключительно на Тайлере. – У меня нет границ, когда дело доходит до драк с соперниками, и, если ты свяжешься с Морганом, я похороню тебя. Никто не смеет трогать семью.
– Да, и со мной у тебя тоже будут проблемы, – Джесси Каллаган присоединяется к своему капитану, сверля Тайлера взглядом. – Обычно я не из тех, кто использует “удар Кронвалла”, но для тебя, Беннетт, я могу сделать исключение.
Я перевожу взгляд с Зака на Джесси. Я провел много времени с этими ребятами, особенно до того, как Джон ушел на пенсию. Часть меня хочет сказать спасибо, но я знаю, что они делают это не только ради меня. Джон – лучший друг для них обоих, и есть такие отношения, которые соперничество никогда не превзойдет.
Когда Тайлер отступает как раз вовремя, когда к нам присоединился судья, Зак и Джесси разворачиваются и направляются обратно к своей команде.
– У нас проблемы? – спрашивает судья, переводя взгляд с одного на другого.
– Просто небольшой разговор о тактике, – отвечает Сойер.
Взглянув на часы, он показывает большим пальцем в сторону центра льда.
– Разговор окончен. Пора играть.
Когда игра возобновляется и часы начинают обратный отсчёт, фанаты “Scorpions”, приехавшие в Нью-Йорк, заглушают толпу болельщиков хозяев. И когда я в последний раз меняюсь с другим игроком и сажусь на скамейку запасных, я замечаю, как Джон заметно сдувается.
0:4 – это не то, на что он надеялся. Никто из нас не надеялся.