Его лица или имени ее память не подкидывает, но чувства накрывают не хуже цунами. И только усилием воли удается отогнать от себя странное наваждение.
Ал, — его полное имя неизвестно — кидает на меня цепкий внимательный взгляд.
— Я бы с радостью подарил брату эту ущербную, но графство Шарлен, которое за ней дают, слишком лакомый кусок, Айрис. Именно из-за приданого отец составил это скандальное завещание.
Он поднимает голову к любовнице и та склоняется к нему, чтобы принять поцелуй.
Парочка целуется, не стесняясь свидетельницы, со вкусом постанывая, смакуя друг друга.
Я глубоко вздыхаю и встаю, чтобы покинуть кабинет. Слишком откровенных сцен моя психика может и не выдержать.
В доме пока ориентируюсь плохо, но дорогу до своей комнаты знаю.
Завещание. Чертово завещание. Куда же я попала, боги?!
Из памяти Лиз удалось вытащить немного информации: девушка была невестой старого дракона, но он погиб, не успев на ней жениться, и она перешла в наследство одному из его сыновей. Была записана в завещании как вещь.
Тру кончиками пальцев виски. Но мигрень снова настигает. Не пойму, то ли голова болит от ветра и непрекращающегося дождя, то ли от адаптации к чужому сознанию.
Все еще потирая виски, я медленно иду по обшитому деревом коридору. Затем провожу подушечками пальцев по деревянной обшивке, чтобы убедиться в ее реальности. Тереблю пуговки скромного голубого платья.
Увы, замок реален, как и его пугающие обитатели.
Заворачиваю за угол, чтобы пройти через гостиную, но застаю там изящную рыжеволосую красавицу, играющую в шахматы с девочкой лет семнадцати.
И меня бьет эмоциями — так сильно и больно, что я замираю в дверях, пытаясь успокоить бушующую в висках кровь.
Черт, Лиз, сколько можно волноваться? Это нужно прекращать.
Но девочка, я знаю точно, младшая сестра Лизы. Она гостит в замке как компаньонка, чтобы соблюсти приличия.
Дикая ситуация, безусловно. Дикий мир. Жестокие люди.
Девочка давно отвернулась от старшей сестры, став закадычной подругой вот этой огненной фифы.
— Лиза, — та поворачивается ко мне и, поправив рыжий локон, мило улыбается.
Как же ее зовут? Вот теперь память Лизы услужлива и подкидывает имя — Мона.
Внутри тонко звенит, повинуясь воле чужого тела, а я не понимаю, почему Лизу так трясет от этой стервы.
— И что ты вечно как в воду опущенная? — закатывает глаза сестричка. — Не позорь нас.
Она подражает Моне в манере одеваться и говорить. Даже волосы уложила так же.
Сердце сдавливает от любви Лизы к сестре, которую она называла Пчелка Софи. Только вот всё это позади, а сестричка решила выбиться в “люди”.
— Не дерзи мне, — осаживаю я маленькую нахалку, так как чувств Лизы не разделяю.
— О, у Лиз наконец-то прорезались зубки? — насмешливо спрашивает Мона. — Но мы-то знаем, что сегодня же вечером ты прибежишь к Софи выпрашивать прощение за грубость, — непонятно она издевается, или безобидно шутит.
Кажется, что все-таки первое.
А мелкая нахалка горделиво вздергивает курносый нос и возвращается к шахматной доске.
— Очень жаль, что ты меня постоянно позоришь, Лиз. Я бы предпочла, чтобы моей сестрой была Мона, — бурчит она.
2.