Вчера я весь день провела, как в тумане, то и дело возвращаясь мыслями на кухню Грифоновского дома, где Денис поцеловал меня. Разъедаемая стыдом воспроизводила в деталях каждый миг. Вспоминала его потемневший взгляд, напряженные скулы, горячее дыхание, руки, сжимающие меня за талию. И губы... Мягкие, горьковатые на вкус. Я, конечно, предполагала, что опыт общения с противоположным полом у Керимова немаленький. Но как же он целовался.
Я подошла к зеркалу, оттянула ворот старой футболки, оголив ключицу. Там остался небольшой бордово-синеватый след. Раньше не догадывалась о том, насколько чувствительной была моя шея. Раньше. До его дыхания на коже, пускающего по телу трепетные мурашки. До жадных касаний губ и языка.
Вспоминать было невыносимо, а не вспоминать не получалось. И только один вопрос - зачем? Может Керимов все специально подстроил? Может, хотел чтобы та идеальная брюнетка его приревновала. Или, наоборот, надеялся таким способом от нее отвязаться. Или же задумал другую дурацкую игру. Мысль о том, что я Денису элементарно нравилась без всяких подводный камней, отгоняла прочь, как жужжащую над ухом муху. В сказки я перестала верить еще в десятом классе. Сразу после того, как Эдик открыл мне глаза.
Но все же что-то упорное, настойчивое, бередившее сердце постоянно терзало мой разум. Ведь не мог же парень так целовать, если бы ничего не чувствовал.
- Лерусь, подсоби мне! - из кухни донесся бабулин голос.
Я резко встрепенулась.
- Сейчас! - открыла шкаф и сменила старую футболку с поблекшим рисунком на серую кенгуруху с капюшоном, а домашние штаны на спортивные черные брюки.
Бабуля опять что-то стряпала.
- Давай-ка поставь противень в духовку, а то что-то у меня спину защемило, нагнуться не могу.
- Зачем так много бабуль? - я в уме пересчитала количество пирогов.
- Степановне. Поеду к ней в больницу, а то ведь ее и навестить то некому. Угощу вот ради праздника, - бабуля смыла с рук налипшую муку и вперилась в меня с любопытством. - А чего это ты переоделась? Собралась куда?
Я неуверенно пожала плечами, подумывая всерьез над мыслью - не соврать ли снова. Но уже в следующую секунду отказалась от этой идеи. Ложь, она такая, любит наматываться, как клубок, а разматывать потом довольно сложно.
- Керимов приехал с праздником поздравить.
- Да? - бабуля вытерла руки о фартук и бросилась к окну. - Точно, машина стоит. Опять засранец весь проход перегородил. Поднимается что ли?
- Нет, - я спрятала руки в карманы. - Сама к нему выйду. В подъезд.
- Зачем это в подъезд?
- Бабуль, давай потом.
В прихожей вытащила сланцы, обула их поверх аляпистых носков и прихватив ключи вышла на лестничную клетку.
Увидела его, и сердце участило ритм. Затрепыхалось внутри, разгоняя пульс.
Денис стоял у окна, а на широком низком подоконнике лежали два букета. Один чуть меньше из белых роз. А второй, как с картинок в соцсетях. Никогда в жизни не видела подобную красоту в реале. Только на фотках счастливых представительниц слабого пола.
Я медленно, неуверенно спускалась по ступенькам и смотрела на него. Как будто видела впервые.
Светло-русые пряди в совершенном беспорядке падали на лоб. Крепкую фигуру скрывал расстегнутый пуховик, из под которого виднелась однотонная белая футболка. Темно-серые узкие джинсы подчеркивали длину прямых ног. Грубые, черные, высокие простроченные желтой ниткой вокруг подошвы Мартинсы.
Безумно красивый. Недосягаемый парень из девичьих грез. Харизматичный. Теперь то я уже знала, что добрый и заботливый. Не высокомерный. Умеющий постоять за себя и за свое. Смелый, умный (призналась бабуля). Девиц, крутившихся вокруг него, вздыхающих по углам, можно было понять. Керимов был мечтой. Природа наградила его по полной.
Но я не понимала, что он такой, весь из себя идеальный, забыл в моем обшарпанном временем подъезде, на затхлой от старости лестничной клетке.
Я спустилась к нему и набралась смелости посмотреть прямо в зеленые, обрамленные темными, пушистыми ресницами, глаза напротив. Не уводить взгляд, Не уворачиваться от неминуемого разговора.
Денис обладал по истине скульптурно вылепленным лицом. Безупречным, модельным овалом с высокими скулами, волевым подбородком и прямыми темными бровями, резко контрастирующими со светлыми волосами. И конечно губы. Какие же у него были губы. Про них лучше вообще не вспоминать, не смотреть и не думать. Запретная тема. Гиблая.
- Скажи же хоть что-то, - от его молчания я занервничала еще сильнее.
Керимов потянулся за букетом, обрывая зрительный контакт.
- Это тебе. С праздником, - протянул охапку ярко - алых роз. - Только, пожалуйста, не отказывайся. Я, конечно, ступил. Как-то не подумал, что он будет таким тяжелым.
Мои щеки и шея, наверное, окрасились в тон этих цветов.