— Брайли обманул меня. Заставил сказать «да».
В глазах зарябило, перед ними поплыли темные пятна. Асгар схватил за волосы и потащил в портал.
— Вот, дура. Сколько ты наглоталась алкалайна? Меня Шарди уроет, если с тобой что-то случится, грязнокровка противная.
Он так и продолжал волочить меня, больно вцепившись в волосы, пока не ткнул носом в умывальник. Обхватил сзади одной рукой за талию и навалился, вынуждая наклониться над раковиной. Пальцы другой руки засунул мне в рот, вызвав рвотный позыв.
— Овца, — прогремело над ухом, он вытащил пальцы, а я закашлялась, но не осталась в долгу:
— Урод, — сплюнула в раковину.
Сует мне свои грязные ручища. А он снова сунул пальцы обратно.
— Да блюй уже эту гадость. Ну, же, давай.
В этот раз сдержать рвотный позыв не получилось, из меня хлестануло фонтаном, выворачивая наизнанку и выбивая слезы.
Асгар включил воду и смягчился.
— Пей, давай. Надо еще. Давай-ка избавимся от этой дряни в твоем желудке.
Он набирал воду в ладонь и заставлял глотать, потом снова заставлял выворачивать содержимое наружу, промывая мне желудок. Он как-то не брезговал ни моими слезами, вперемежку с соплями, ни тем, что выливалось из меня вместе с водой и алкалайном.
Я слышала это название. Запрещенное вещество, которым можно отравить дракона. С самого детства я принимала не лекарство. Я медленно и верно травила свою драконицу.
Слезы покатились сильнее. И сопли. А за ними и громкие рыдания.
— Да ладно тебе, — растерялся вредный дракон сверху.
Он продолжал промывать мне желудок, но его движения стали мягче, как-то аккуратнее. В итоге он умыл меня сам своей ручищей, закрыл воду, оттащил от раковины и сам принялся вытирать полотенцем.
Я зарыдала. Взахлеб. И …он неуклюже приобнял, прижал и даже погладил по волосам. Я уткнулась в ненавистное плечо. Хотелось на ручки к ректору.
— Ты чего? — только и смог спросить Асгар.
— Я вообще думала, что ты умер…
— Так… жив я. Поделом досталось. И Шарди, ну, брат мой, так и сказал мне… — Асгар вздохнул, — …когда заставлял убрать все права с клятвенных соглашений.
Я аж отлипла от его могучего плеча, посмотрела в бесстыжее лицо. А он в полном непонимании договорил:
— Так вы ж сами в койку к нам прыгаете, соглашения оставляете. А тут вон че… Я вообще думал, ты ломаешься… ну, играешь так. Завела твоя игра, жесть как…
Я напряглась. Даже реветь перестала. Я же в одной сорочке стояла. В лапищах вредного высокомерного дракона.
Асгар неуклюже вытер мне щеку. Потом другую.
— Ну, и чего ты так разревелась?
— А моя драконица? — пролепетала я, стараясь не думать про то, в каком виде и в какой ситуации оказалась.
Асгар пробасил:
— Я ее чувствую, но очень слабо, — покачал головой. — Ну, ты и дура, что решила избавиться от зверя.
И вдруг до него как будто тоже дошла вся щекотливость ситуации. Мягкость исчезла, снова передо мной появился колючий молодой дракон-мажорик.
— Только попробуй кому пикнуть, что я тебе тут нюни вытирал. Скажи спасибо, что меня братец заставил к тебе переться прощения просить, а то хана бы тебе. И твоей драконице, — он прищурился. — И только попробуй сказать, что не простила меня.