🕮 Читать книгу «Измена. Невеста на месяц» онлайн

Вечеринка набирает обороты. Маша включает танцевальный трек, Артём тянет Соню в круг, Лена визжит, проливая вино, и я хохочу, танцуя с Алексом, его руки — как море, обнимают, но не держат. Родители сидят в углу, мама шепчет мне: "Он хороший, Аня." Я киваю, чувствуя, как их любовь — как фундамент. Я беру микрофон, стучу по бокалу, и все затихают. "Ребята, это "#АннаДизайн", мой огонь, наш огонь," — говорю я. "Спасибо, что вы здесь, что строите это со мной." Все хлопают, Лена кричит: "Звезда, ты вулкан!" Я ржу, чокаясь с Алексом, и думаю, как это — мой мир, мои люди.

Михаил — его имя всплывает, как старый шрам, который уже не болит, но напоминает: «Ты никогда не сможешь». Он смеялся над моими эскизами, называл их «детскими каракулями» — теперь эти «каракули» висят в портфолио студии. Его голос в голове до сих пор шепчет: «Графдизайн? Это несерьёзно». Интересно, узнал бы он меня сейчас — с красной помадой, сетками из модулей и чеком на пять нулей? Спасибо, Михаил. Ты был лучшим анти-мотиватором — без тебя я бы не стала такой злой и такой сильной.

Мы возвращаемся домой. Дверь захлопывается за спиной, и мы сбрасываем будничную броню — он вешает свитер на спинку стула, я отправляю туфли в свободный полёт к коврику. Он раскидывается на диване, закинув ноги на мои бёдра, а я разрисовываю ему руку маркером — абстрактные узоры, пока он ворчит: «Опять превращаешь меня в арт-объект». Уставшие и нагулявшиеся, мы ложимся спать, я гашу свет, но экран моего телефона ещё 5 минут подсвечивает потолок синим призрачным светом — долистываю Behance, отмечая работы для вдохновения. Алекс ворочается, прижимает меня к себе — теплая ловушка, из которой не хочется вырываться.

— Спи уже, — бормочет он в темноте, и его голос звучит как шум далёкого поезда, убаюкивающий.

Мы засыпаем.

Прощение и планы

Вчера студия взорвалась цветом, шампанским и восторженными взглядами гостей — мы с Алексом стояли у входа, как два капитана на палубе нового корабля, и ловили первые "вау". Алекс тихо схватил меня за руку в момент тоста — его пальцы дрожали, но голос звучал твёрдо: "Это только начало", а я кусала губу, чтобы не расплакаться от гордости. А потом мы убежали в подсобку, как два школьника, и делили кусок торта с малиной, смеясь над тем, что теперь у нас есть своя табличка на двери — и целая вселенная впереди.

Катя написала, что хочет встретиться, узнав об открытии студии, и я готовлюсь к её визиту, гадая, что она задумала. Вечером я увижусь с Леной в кафе, чтобы спланировать будущее — Португалию, жизнь с Алексом, бизнес. Сердце стучит, как барабан, и я шепчу: "Анна, королева." Этот день — мой, и я сияю.

Я еду в студия, которая сияет, как мой мир. Я вхожу в студию, и всё дышит моим огнём. Я расставляю столы с планшетами, проверяю доски с эскизами, вдыхаю аромат кофе из новой машины, которая гудит, как мой мотор. Маша, дизайнер , уже работает над макетом, Артём, спорит о шрифтах, Соня, менеджер, жонглирует звонками. Я улыбаюсь, чувствуя себя боссом, который строит не просто студию, а семью. Катя приходит в полдень, её тёмные волосы собраны в косу, глаза виноватые, но тёплые. "Аня, можно поговорить?" — спрашивает она, и я киваю, ведя её в зону отдыха с терракотовыми подушками и свечами.

Катя садится, теребя сумку, и говорит: "Я узнала про студию. Это круто, Аня, ты звезда. Просто чудесный интерьер, эти эскизы в рамочке, Михаил теперь обзавидуется», и подмигнула так, будто мы задумали месть. "А вон тот", показывает она пальцем на одну из работ, "мы же вместе его делали, да?". Я с улыбкой киваю ей. Я хмыкаю, ожидая продолжения, и она выдыхает: "Я хочу работать с тобой. Я дизайнер, ты знаешь, я справлюсь. И… прости за всё. За Михаила, за то, что поверила ему, за ссору. Я была дурой." Её голос дрожит, и я вижу, что она искренна. Я молчу, вспоминая, как её "он скучает" резало, как нож, как я писала: "Твой выбор — не мой." Но я вижу её глаза, её уязвимость, и думаю о прощении. "Катя, ты правда хочешь работать здесь?" — спрашиваю я. Она кивает: "Я верю в твой огонь, Аня." Я вздыхаю, зная, что она талантлива, и говорю: "Я подумаю. Дай мне пару дней." Она улыбается, бормоча: "Спасибо, что выслушала." Мы прощаемся, и я чувствую, как груз падает с плеч. Прощение — не слабость, а сила, и я горжусь, что выбрала её.

Я думаю о студии, как она растёт — как первые клиенты превращаются в постоянных, а эскизы на стенах — в реальные бренды. В углу — растение, которое Лена подарила на открытие. На стекле — отпечатки пальцев от наших споров о шрифтах. А на доске — расписание на месяц вперёд, где все дедлайны помечены красным — как та самая помада. Иногда я ловлю себя на мысли, что Михаил бы ахнул. Но мне уже всё равно.

Я встречаюсь с Леной в кафе на Патриарших, где огни мигают, как звёзды, а воздух пахнет круассанами и ванилью. Я надеваю платье песочного цвета, из шёлка и длинный бежевый пиджак с широкими рукавами. Подъезжаю , Лена уже там, в свитере с котами, с бокалом пино, и кричит: "Звезда, лети сюда!" Я ржу, падая на стул, и я заказываю латте и тирамису. Лена спрашивает: «Это новое платье?». Ты улыбнёшься: «Давно в шкафу висело». Я рассказываю про Катю, её извинения, просьбу о работе, и Лена морщит нос: "Анюта, она талант, но ты уверена?" Я киваю: "Она искренна, Лен. Я подумаю." Мы болтаем о студии — новых клиентах, идеях, о Португалии, где я буду рисовать под шум волн, о жизни, где я хочу всё — любовь, карьеру, свободу. Лена говорит: "Ты вулкан, звезда, не гасни." Я чокаюсь с ней, чувствуя, как её поддержка — как крылья. Спомнаю, как год назад, в тот дождливый четверг, когда я сидела на кухне с раскисшим от слёз скетчбуком, а она — въехала ко мне без звонка с пакетом круассанов и бутылкой полусладкого. «Выключай ноут, дура», — сказала она, вытирая мои тушь салфеткой (грубо, но это сработало). Она разложила мои работы на полу, как карты Таро, и тыкала в них карандашом: «Вот это — оставь. Это — выброси. А это... переделай, но только после второго бокала». Её смех тогда казался мне слишком громким для моей хрущёвки. А теперь я понимаю — он разбивал тишину отчаяния на осколки, из которых я склеила новую себя.

Я возвращаюсь домой, обнимая Алекса мы идём на балкон, он открывает вино (себе — сухое, мне — полусладкое, как всегда), и строим планы, которые пахнут будущим. Рассуждаем о Португалии... «О, Лиссабон...», — говорит Алекс, рисуя в воздухе контур замка пальцем. — «Ты представляешь эти улицы? Синие плитки, трамваи…»

Я киваю, уже видя наш смех на смотровой площадке и мой платок, улетающий с ветром, Алекс будет ругаться, но побежит его ловить. «Впереди ещё поездка к моих родителям, мама напечёт пирогов», — он корчит рожу, но глаза теплеют. "А отец будет показывать мои старые фото, а мама тихо спросит, когда же «этот ваш проект начнёт приносить деньги». "А я... я собаку хочу, Алекс.", - говорю я ему. А он ласково отвечает, целуя в лоб: "Ну что же, заведём. Только не чихуахуа", — бросает он, а я хмыкаю: "Дворнягу. Чтобы умная была. И хвост трубой". Мы уже выбираем клички, я — за «Бакс», он — за «Цезарь» и спорим, кто будет выгуливать её в -20 C.

Мы счастливые, сидим и всё это нас ждёт в будущем. А за окном начался дождь, но нам тепло — потому что мы уже придумали завтра. Счастье — это не пункт назначения. Это маршрут, нарисованный вдвоём на салфетке.

(И да, собаку мы всё-таки возьмём. Первую же, которая ткнётся носом в нашу дверь.)

Бизнес, карма, женщины

Звенит будильник — не мелодия, а резкий писк, от которого я вздрагиваю, как испуганный кот. Алекс мычит что-то неразборное и натягивает подушку на голову, прячась от света. Я бреду на кухню, волоча за собой один домашний тапочек (второй потерялся ещё вчера). Кофемашина шипит, как разгневанный паровоз, а я прислоняюсь лбом к холодильнику, пытаясь проснуться. — «Опять забыла купить хлеб», — бормочу, но достаю вчерашний багет, режу его толстыми ломтями. Тосты стреляют из тостера, как снаряды, а я ловлю их на лету. Почти.

Сегодня еду в студию, где встречусь с Катей и Леной: Катя хочет рассказать что-то о Михаиле, и обсудим новые проекты.

Я иду ванную, открываю кран. Вода холодная, как февральский ветер, но смываю остатки сна. Чувствую, что шея окаменела кладу пальцы на затылок, медленно вращаю головой: вправо и влево. Дышу глубже, растягиваю трапеции, Алекс проходя мимо, останавливается и смеётся: "Всё скрипишь, старушка?". Я готова к сборам. Плойка шипит, как змея, и я наматываю пряди. Трясу кудрями — они падают мягкими волнами, как шёлковые ленты. Лёгкий макияж: тени «кофе с молоком» и помада «розовый бархат» , не алый, не бледный — идеальный баланс между «я старалась» и «проснулась такой». Алекс тычет в мою пудру пальцем и спрашивает - "Это ещё зачем?", я отвечаю "Чтобы ты не видел, как я краснею", мы смеёмся, пока я натягиваю джемпер и брюки. Дополню образ серьгами с Бали и браслетом Алекса, уже таким любимым. Это мой обряд, мой талисман, и он заряжает меня на день.

Алекс вызвал мне такси, я собираюсь выходить, он поправляет мой локон — и целует в висок: "Сияй, королева. Люблю."

Я сажусь в такси, за окном мелькает Москва. Стекло чуть приоткрыто — ветер врывается в салон, треплет краешек моего шарфа и смешивает уличный гул с тихим радио. Водитель щелкает зубами под Цоя, а я считаю бесконечные стройки с кранами-жирафами, застывшие в нелепом поклоне. На телефон приходит уведомление, тёплое голосовое от Лены: "Ты где? Я уже тут, и кофе остывает!", я отвечаю ей текстом: "Подъезжаю, генерал."

Я захожу в студию, Катя в свитере цвета хаки, с высоким хвостом, Лена стоит у кактуса, который подарила и ворчит: "Звезда, полей, пока я жива, и он тоже!" Я ржу, обнимая их, и мы садимся в зону отдыха на мягкий диван, на туалетном столике свечи, пахнущими ванилью, и журналы в стопочке. Лена протягивает кофе, который греет ладони. Катя начинает, её глаза блестят, как будто она держит сплетню века. "Аня, Лен, вы не поверите, что с Михаилом," — говорит она, и я морщу нос: "Что, опять его ‘я скучаю’?" Она хохочет: "Нет, карма его догнала. Он пытался сойтись с Вероникой, но она бросила его в ту же неделю. А его бизнес — пшик, всё развалилось." Я ахаю, Лена визжит: "Это судьба, это карма, так ему и надо!" Я думаю с сарказмом: "Карма — та ещё стерва." Чувство справедливости греет, как вино, и я ржу, представляя, как его "ты слишком" обернулось против него. Катя добавляет: "Он звонил мне, ныл, но я сказала: ‘Это твой выбор, Миша.’" Я киваю, тронутая её силой, и говорю: "Катя, ты молодец. Он своё получил." Мы чокаемся кофе, и я чувствую, как его тень уходит, как пепел под ветром. Это мой смех, моя победа, и я горжусь, что мы здесь, вместе.

Я вспоминаю, как Михаил гасил мой свет, как его ложь резала, как нож. Вероника, его муза, оказалась умнее, и я уважаю её за это. Я думаю о том, как женщины часто становятся пешками в чужих играх, но мы с его бывшей выбрали себя. Это женская сила — вставать, смеяться, идти дальше, и я чувствую, как она течёт во мне, как река.

Мы переходим к работе, и я раскладываю эскизы на столе, как карты судьбы. "Девочки, у нас три новых клиента — кафе, стартап, бутик," — говорю я. "Нужно брендинг, UI, соцсети." Катя предлагает смелые палитры, ссылаясь на тренды 2025-го, Лена вставляет: "Звезда, добавь неон!" Я ржу, записывая идеи: логотипы, анимации, посты, которые взорвут соцсети. Мы спорим о шрифтах, хохочем над Артёмом, который хочет "всё в готическом", и я чувствую, как студия оживает. Я вношу какие-то свои правки, которые узнала из нового курса, который прохожу. Катя сияет, её талант — как искры, и я думаю, что, чёрт возьми, я возьму её. Лена говорит: "Королева, ты строишь империю." Я киваю, представляя, как "#АннаДизайн" растёт — светлые залы, где окна ловят утро, столы с макетами, стены с идеями, аромат кофе, как мой ритм.

Каждая работа — это искусство, где мы не просто выполняем заказы, а создаём миры. Я думаю о команде — Маше, Артёме, Соне, Кате, — и вижу в них не просто сотрудников, а соратников, которые горят, как я. Но я боюсь — а что, если я не справлюсь? Что, если рынок задавит, клиенты уйдут, а я останусь с пустыми руками? Эти страхи — как тени, но я смотрю на эскизы, на Катю и Лену, и думаю: "Я прыгнула, и я не упаду." Управлять студией — это как танцевать на краю, но я женщина, которая танцует, и я готова.

Я думаю о том, как "#АннаДизайн" связана с моим ростом. Каждая линия, которую я рисую, каждый макет, который я защищаю перед клиентом, — это я, доказывающая себе, что я достойна. Это не просто бизнес, это пространство, все могут быть "слишком" и гордиться этим.

Многие думают: «Женщине надо успевать всё — карьера, дети, уют, красота». Но за этим — тоже стоит усталость. Женщины часто становятся заложницами ожиданий — собственных, семейных, социальных, и часто берут чужую ответственность, потому что «иначе никто не сделает». Я поняла, что последние несколько лет, даже не знала, когда в последний раз делала, что-то для себя». Но когда ты приходишь к этому, или тебя подталкивают на эту мысль, ты рано или поздно понимаешь, что пора начинать жить для себя и ради себя, сиять, как Я - Анна. И дело не только в самой тебе, дело в окружение, он не дарил мне множество розовых букетов (кроме того на Бали, и один раз принёс кактус и сказал - «Он живучий, как ты»). Не писал стихов в WhatsApp (его последнее голосовое: «Купи хлеба, а то опять забуду»). Но однажды, когда я задыхалась от дедлайнов, он поставил передо мной чашку какао (с зефирками! теми самыми, из детства) и сказал: "Пей. Я сам доделаю твои макеты". И сел за мой компьютер, ворча на кривые шрифты, но — доделал.

Счастье? Да. Потому что он не играет в принца — он просто держит мой мир, когда у меня трясутся руки.

Я здесь с Вами и готова к финалу!