🕮 Читать книгу «Измена. Невеста на месяц» онлайн

Утренний свет льётся сквозь окна кофейни, лаская лицо, пока я скольжу между столиков с лёгкостью. На мне — белая рубашка, мягко ниспадающая на джинсы, будто вторя моей непринуждённости. Серьги-луны покачиваются в такт шагам, напоминая, что даже небо когда-то было мечтой.

Официант ставит передо мной лавандовый латте с пенкой, как облако, и тарелку с круассаном — хрустящим, с каплей мёда на золотистой корочке. Я откусываю, закрывая глаза: маслянистая сладость тает на языке, а кофе обволакивает теплом. Этот момент — только мой.

В блокноте на столе — эскизы будущей студии, ведь сегодня первая встреча с подрядчиками, я заряжаюсь. Потому что через час начнётся моя новая жизнь — с молотками и краской, рядом телефон светится сообщением: «Когда покажешь мне Португалию?» Я улыбаюсь, оставляя на чашке след розовой помады. Мой завтрак — не просто еда. Это тихий праздник себя.

Я звоню Лене, отпивая кофе, и смотрю на неоновую вывеску кофейни, думая, что хочу в студию, примерно такую же." Она отвечает, её голос — как вино, тёплый и искристый, и я выпаливаю: "Лен, Алекс подарил билеты в Португалию! Лиссабон, море, улицы, как мои эскизы!" Она визжит: "Звезда, это твой рай! Давай подробности!" Я ржу, описывая, как он вручил конверт в ресторане, как я бросилась целовать его. "Он сказал, для студии, для вдохновения, для нас," — говорю я, и Лена хохочет: "Анютка, он твой сёрфер, держи его!" Я делюсь планами — сёрфинг, где я, наверное, упаду сто раз, кафе с кофе, прогулки, где буду рисовать под шум волн. Она вставляет: "Только возьми кактус для офиса, а то Португалия тебя уведёт!" Мы хохочем, и я рассказываю про студию, папиных рабочих, мечты о интерьере. "Ты порвёшь, звезда," — говорит она, и я киваю, чувствуя сестринскую любовь, как дом. Она — мои корни и крылья одновременно. Мы — тайный код друг друга, зашифрованная поддержка в каждом слове.

Я представляю "#АннаДизайн", как она оживает — просторные залы, где окна ловят солнце, стены с набросками, полки с книгами о дизайне, аромат кофе, как мой пульс. Курсы дизайна учат меня новым фишкам — интерфейсы, микроанимации, тренды 2025-го, — и я расту, как женщина, как профи. Я думаю о первой выставке в универе, где мои эскизы хвалили, а я дрожала, как лист. Клиенты, пишущие "твой брендинг — космос", дают мне крылья, а первый провал — кривой баннер для бутика — научил меня вставать. Олег, мой бывший, говорил: "Дизайн — не дело," но он ошибался, а я строила себя. Теперь я хочу свою империю — "#АннаДизайн", где я рулю, где идеи танцуют, где мы чокаемся вином после дедлайнов.

Днём я еду в Даниловский, где лофт для студии пахнет краской, бетоном и будущим. Папа уже там, в своей куртке, как из 90-х, с тремя рабочими — Сашей, Димой и Гришей, которые таскают инструменты и перекрикиваются. Папа обнимает меня, ворча: "Аня, не опаздывай, время — деньги." Я ржу: "Пап, я звезда, звёзды сияют, а не спешат." Он хмыкает, но глаза тёплые, и мы идём по залам, где кирпич ждёт моего огня. Саша, бригадир с бородой, показывает план — деревянные полы, штукатурка, проводка, — и я киваю, представляя, как тут будут столы с планшетами, лампы, как звёзды, мои эскизы на стенах. Папа говорит: "Рабочие надёжные, сделают за две недели, если не будешь их отвлекать." Я тыкаю его в бок: "Пап, я босс, а не помеха." Мы смеёмся, и я чувствую, как его забота — как фундамент. Я спорю с Димой о розетках, Гриша шутит про мой "гламурный вкус", а папа смотрит, как будто говорит: "Моя девочка выросла." Я вспоминаю, как он учил меня клеить обои, а я мазала клеем его нос. Теперь мы строим моё, и это, чёрт возьми, семья.

Вечером я звоню Алексу, готовясь к встрече. Я говорю: "Спасатель, я хочу познакомить тебя с родителями. Они должны знать моего сёрфера." Он замолкает, и я слышу улыбку в его голосе: "Королева, это серьёзно. Я готов, только предупреди их, что мой русский иногда тонет в океане акцента.." Я ржу: "Папа будет твоим переводчиком, а мама… мама уже спрашивала, правда ли у тебя глаза «как на той фотографии с маяком."

Мы болтаем о встрече, и я делюсь, как папа помогает с ремонтом, как Лена визжала про Португалию. Он говорит: "Твоя семья — как волны, Анна, они несут тебя." Я чувствую, как это — шаг, как билеты, как студия. Наши отношения — не просто искры, это море, которое уносит, но не топит. Я вспоминаю, как он обнимал меня в Москве, шепча "ты звезда", и я открывалась, не боясь. Это женская сила — любить, оставаясь собой, и я горжусь, что выбрала его.

Я принимаю душ, выходя, надеваю платье цвета леса, которое струится, как река. Алые губы, серьги-луны и взгляд, в котором плещется вызов. Я поворачиваю голову перед зеркалом, ловя блики на скулах: "Ну что, богиня, покажем им сегодня магию?"

Бар на Красном Октябре — наш храм. Здесь стены помнят наши поцелуи под мерцанием неоновых звёзд, а воздух горчит джином и обещаниями. Алекс встречает меня у стойки — его рубашка льнёт к плечам, а глаза горят ярче вывесок за окном. "Королева, ты мой магнитный север", — говорит он, целуя мою ладонь. Я тыкаю его в бок: "Спасатель, если не закажешь мохито через три секунды — твой маяк гаснет".

Лёд звенит в бокалах, как наши смешки. Он рассказывает про пляж в Назаре, где волны «целуют небо», а я рисую в воздухе контуры будущих скетчей: "Представляешь, как я буду падать с доски? Зато у тебя будет повод меня ловить".

Мы выходим из бара, и московский ветер врывается в наши волосы, но нам уже не до него. Алекс прижимает меня к кирпичной стене, его руки — как якоря, а губы пахнут лаймом и мятой. "Ты знаешь, что делаешь со мной?" — шепчет он, и я чувствую, как его голос дрожит — не от холода, а от желания.

Его губы прижимаются к моему виску: "Ты и так горишь ярче любого костра". Бармен кашляет, но нам плевать — мы уже танцуем под музыку, которую слышим только вдвоём. Его руки на моей талии, мои пальцы в его волосах, а где-то между нами — билеты в Лиссабон и вся жизнь, что ждёт.

Это не просто свидание. Это ритуал — два сердца, два упрямых характера и море, которое нас не отпустит.

Мы выходим из бара, и московский ветер врывается в наши волосы, но нам уже не до него. Алекс прижимает меня к кирпичной стене, его руки — как якоря, а губы пахнут лаймом и мятой. "Ты знаешь, что делаешь со мной?" — шепчет он, и я чувствую, как его голос дрожит — не от холода, а от желания. "Я сведу тебя с ума в Португалии", — дышу я ему в губы, чувствуя, как он напрягается.

Мы не замечаем, как оказываемся у его машины, как заднее сиденье превращается в наш временный остров.

Это — ярость двух людей, которые знают: завтра будет семья, студия, ответственность… но сейчас — только это. Только его руки, раздвигающие мои бёдра, только мои ногти, оставляющие следы на его плечах, и шёпот:

"Ты мой океан. И я тону".

Мечта сбылась

Утро в Сокольниках начинается с золотистых лучей, пробивающихся сквозь лёгкие шторы моей квартиры. Воздух насыщен густым ароматом свежесмолотого кофе — Алекс сварил его в медной турке, как научил его дед. Лавандовые свечи на дубовой полке уже догорают, оставляя лёгкий, успокаивающий шлейф. Папа с рабочими закончили ремонт студии вчера поздно вечером, а я узнала об этом по его сообщению в 23:47 — смайлик с молотком и фото пола, на котором он выложил из обрезков паркета смешную рожицу.

С самого утра, там работал клининг, так как сегодня открытие, и вечеринка по этому поводу. Они скинули фото после уборки — и я обомлела. Студия сверкала. Белые кирпичные стены, панорамные окна до потолка, а на потолке — деревянные балки, будто в старом лофте Лондона. В углу стоял мой будущий рабочий стол — широкий, дубовый, с едва заметной царапиной на ножке (папа позже признался: «Это я крепёж перепутал, но теперь она… с характером»).

На полу лежала коробка с ключами — по числу сотрудников, — а сверху записка: «Директору «#АннаДизайн». Не проспи открытие. Папа».

Он знал, что я мечтала именно о такой студии. Даже про розетки не забыл — спрятал их в медные панели, как я рисовала в эскизах.

Теперь тут пахнет краской, деревом и… возможностями.

Я иду на кухню, на столе покрытой грубой льняной скатертью, стоит ваза с полевыми цветами, собранными вчера в парке. Алекс уже сходил в магазин и приготовил кофе и тосты с красной рыбой. Он стоит у окна, залитый утренним светом, в растянутой футболке с выцветшим принтом какого-то серфового фестиваля, и протягивает мне кружку кофе. "Доброе утро, королева", — говорит он. Его пальцы пахнут корицей — видимо, уже успел добавить себе в кофе. Я прижимаюсь к нему, чувствуя под щекой тепло его плеча, а он целует меня в макушку, смеясь: "Ты сегодня пахнешь кофе и… лавандой? Классика." За окном шумят старые липы, а я, откусывая тост, смотрю, как прохожие спешат по аллее. Через два часа открытие моей студии, но пока я наслаждаюсь этим утром: кофе, тишиной и предвкушением.

Мы с Алексом начинаем сборы на открытие, которое назначено на 17:00, но мы поедем по раньше, всё осмотреть и подготовить. Я делаю высокий пучок, он собран так, будто держится на силе моего характера. Белую рубашку с острыми плечами заправляю в брюки-клёш, которые шелестят, как страницы глянцевого журнала. Серьги-кольца бросают блики на стены, а туфли на квадратном каблуке (удобные, но убийственные) отбивают ритм: "Я-готова-Я-готова". И как аксессуар, добавляю часы с зелёным циферблатом: цвет денег, удачи и свежих идей. Алекс застёгивает чёрный водолазный свитер — плотный, как броня, — и поправляет очки в тонкой металлической оправе, за которыми прячется взгляд, выверяющий пропорции до миллиметра. Он кивает своему отражению: "Поехали".

Едем в Даниловский, где студия "#АннаДизайн" сияет, как моя мечта. Лофт преобразился: кирпичные стены покрыты светлой штукатуркой, деревянные полы пахнут лаком, окна от пола до потолка ловят солнце, а лампы, как звёзды, ждут вечера, чтобы загореться. Папины рабочие — Саша, Дима, Гриша — сделали всё за две недели, и я обязательно обниму их при встрече, ведь они, боги ремонта! Я расставляю столы с закусками — сыр, оливки, канапе, профитроли, — вешаю гирлянды с тёплым светом, включаю плейлист с джазом и поп-роком, ставлю ящики с вином, пивом и лимонадом. Лена приезжает первой, таща коробку с пирожными и свой кактус, ворча: "Звезда, это для твоего офиса, не засуши!" Я ржу, обнимая её, и мы украшаем зону отдыха — терракотовые подушки, пледы, свечи с ароматом ванили, — чтобы было уютно, как дома. Я представляю, как тут будут споры о палитрах, смех над дедлайнами, кофе, как мой пульс. Это моё, и я, чёрт возьми, горжусь.

Я думаю о студии, как она станет моим миром — светлые залы, где окна ловят утро, столы с планшетами, стены с набросками, аромат кофе, как мой ритм. Я вспоминаю, как первый раз села за дизайн, включаю монитор — экран вспыхивает холодным светом, и пустой холст в Illustrator кажется одновременно безграничным и пугающим. Пальцы скользят по клавиатуре: создание нового файла. Выбираешь размер. Сидишь и думаешь «С чего начать?» и "Что дальше?"

К вечеру студия оживает. Мой персонал — Маша, дизайнер UI, с татуировкой волка на запястье; Артём, графический гений с ирокезом; Соня, менеджер, которая жонглирует дедлайнами, как циркач, — приходит, и я знакомлю их друг с другом. Маша хвалит кирпич, Артём шутит про "офис мечты", Соня уже планирует вечеринку после первого заказа. Я вижу, как они вливаются, болтают, чокаются вином, и чувствую себя боссом, который строит не просто студию, а семью. Лена тусит с Соней, обсуждая тренды, и я думаю, как она всегда была моим якорем.

Алекс подходит сзади, обнимает и шепчет: "Королева, это твой трон." Я тыкаю его в бок: "Спасатель, веди к вину." Мы смеёмся, и я веду его к столу, где он пробует канапе, бормоча: "Звезда, ты ещё и шеф?" Я хихикаю, чувствуя, как его тепло, не обжигает, а растворяет. Родители входят, мама в платье цвета лаванды, папа в пиджаке, который он надевает раз в год. Я бегу к ним, обнимаю, и мама ахает: "Анечка, это твой мир!" Папа хмыкает: "Рабочие не подвели, дочка." Я киваю, тронутая, и веду их к Алексу, чувствуя, как сердце замирает. "Мам, пап, это Алекс," — говорю я, и он улыбается, его акцент мягкий, как волны. "Рад встрече," — говорит он, и мама жмёт его руку, папа прищуривается, как будто проверяет. Я ржу про себя: "Пап, он сёрфер, а не бандит." Мы болтаем, Алекс рассказывает про Бали, мама делится рецептом пирога, папа ворчит про московские пробки, но я вижу, как он смягчается. Это шаг, и я горжусь, что мой сёрфер здесь, с моими корнями.