🕮 Читать книгу «Измена. Невеста на месяц» онлайн

Спасти брак...

В отеле своего номера, я ныряю в душ, тёплая вода смывает пот и, кажется, часть груза. Находясь под струями, закрываю глаза, и думаю о Москве. Дом, работа, зима, где нет пальм и мохито. Смогу ли я там начать заново. "Да, Анна, да! Конечно сможешь, ты ведь королева" - смеюсь я, сама над собой, а что иногда полезно.

Я выхожу из душа, свежая и обновленная, с улыбкой, которая, чёрт возьми, кажется настоящей. Думаю про позы йоги, от которых я чуть не рухнула, и Алекс, ухмыляющийся, как кот, пока я заваливась, как тюлень, — это было неожиданно весело. Я сказала ему, что уезжаю в Москву и это как мне показалось его расстроило, но мы договорились о прощальном ужине, обменявшись номерами, как школьники, которые клянутся писать друг другу.

Бали всё ещё кружит голову, а солнце печёт, как и всегда. Я надеваю лёгкое платье, которое колышется, как ветер, и беру сумку. "Пора пожрать," — хмыкаю я, чувствуя, как голод напоминает о себе. Кафе неподалёку манит запахом кофе и свежих круассанов, и я шагаю туда, наслаждаясь утренним гулом Семиньяка — такие уже родные мотороллеры, смех продавцов статуэток и браслетов, запах фруктов с лотков.

В кафе я сажусь у окна, заказываю латте и тост с авокадо, и смотрю на улицу, где жизнь бурлит. Мои мысли лениво кружат: Алекс, его "ты королева", Лена, её "йога перезагрузит мозги", и моё решение уехать. Москва кажется далёкой, как другая планета, но я не боюсь. Или боюсь, но не дам этому остановить меня. "Ты офигенная," — шепчу я, отпивая кофе, который горчит, как мои воспоминания о Михаиле.

Еда приходит, и я жую, наслаждаясь хрустом тоста и кремовой текстурой авокадо. Я листаю телефон, проверяя сообщения — ничего от Михаила, и это как глоток воздуха. Я вспоминаю нашу последнюю встречу, когда я назвала его дураком, выложив всё про Веронику, его обещания ей вернуться. Его глупое лицо до сих пор стоит перед глазами, но я не жалею. Он заслужил каждое слово.

После кафе я решаю прогуляться к пляжу. Песок тёплый, волны ласкают берег, и я иду босиком, чувствуя, как земля держит меня. Я сажусь у воды, вытягивая ноги, и смотрю на горизонт, который тянется бесконечно. "Что дальше, Анна?" — шепчу я, но море не отвечает.

Вспомнишь, как говорится, говно, вот и оно, идёт собственной персоной. Михаил. Как обычно в шортах и мятой рубашке, и его взгляд цепляется за меня, как крючок. Моё сердце сжимается, но я не бегу. "Чёрт возьми," — бормочу я, вставая и отряхивая песок. Я не хочу этой встречи, но раз она случилась, я ничего поделать не смогу.

Он подходит, и его глаза — как у щенка, которого пнули. "Анна," — говорит он, и голос хрипит, как будто он не спал неделю. "Можно поговорить?"

Я скрещиваю руки, и сарказм рвётся наружу: "О, конечно, давай поболтаем. Может, расскажешь ещё пару сказок? Про юриста или может дать тебе шанс, например?"

Он вздрагивает, но не отступает. "Я знаю, что облажался. Я… я не могу без тебя, Анна. Пожалуйста, дай мне шанс."

Я хохочу, и смех острый, как нож. "Шанс? Ты серьёзно? После того, как ты так горячо трахал Веронику, что аж пообещал ей вернуться, а меня держал за идиотку? Ты не просто облажался, Михаил, ты всё разрушил. И знаешь что? Я не твоя запаска."

Его лицо бледнеет, и он хочет прикоснуться ко мне, но я уворачиваюсь. "Я был дураком," — шепчет он. "Я люблю тебя. Это правда. Вероника… это было ошибкой, я…"

"Стоп," — рычу я, и голос звенит. "Ты не ошибся, ты выбрал. Ты манипулировал нами обеими. Я повторяю, я говорила с ней, Михаил. Она рассказала, как ты кормил её обещаниями, как говорил, что я — временно. Ты думаешь, я вернусь к этому? К твоей лжи?"

Он молчит, и его молчание — как приговор. "Мне жаль," — наконец говорит он, но слова пустые, как ракушка.

"Жаль?" — фыркаю я. "Мне тоже. Жаль, что я тратила на тебя своё сердце. Но я иду дальше, Михаил. А ты… разбирайся со своим дерьмом." Я поворачиваюсь и ухожу, чувствуя, как гнев сменяется лёгкостью. Он не остановит меня. Никто не остановит. И кажется я отпускаю... Отпускаю этого мудака.

Я возвращаюсь в отель, и телефон звонит, как по заказу. Мама. Я вздыхаю, предчувствуя лекцию, но отвечаю. "Привет, мам."

"Анечка!" — её голос, как всегда, тёплый, но с тревожной ноткой. "Ты как? Я волнуюсь, ты не звонишь. Что там у вас с Мишей?"

Я сажусь на кровать, теребя край подушки. "Мам, всё сложно. Мы… мы расстались. Он изменил мне. С Вероникой, его бывшей. И не просто изменил — врал, манипулировал, обещал ей вернуться. Я узнала всё, говорила с ней, с ним. Это конец."

Она ахает, и я слышу, как она шепчет: "Господи." Потом её голос твердеет: "Аня, брак — это работа. Может, он ошибся, но вы женаты. Надо простить, поговорить, спасти семью."

Я закатываю глаза, чувствуя, как раздражение закипает. "Мам, это не ошибка, это предательство. Он не просто спал с ней, он лгал мне в лицо, играл нами обеими. Я не собираюсь спасать брак, который он разломал. Я уезжаю в Москву через пару дней. Хочу начать заново."

"Аня," — её голос дрожит, как будто я разбила ей сердце. "Ты молодая, импульсивная. Подумай о будущем. Мужчины ошибаются, но семья — это святое. Поговори с ним, ради вас."

"Мам," — перебиваю я, и голос твёрдый, как камень. "Святое — это моё счастье. Я не буду жить с человеком, который меня не уважает. Я любила его, но я люблю себя больше. И я справлюсь."

Она молчит, и я слышу её тяжёлый вздох. "Ты всегда была упрямая," — говорит она наконец. "Но я хочу, чтобы ты была счастлива. Просто… подумай."

"Я подумаю," — говорю я, смягчаясь. "Но не о нём. О себе. Я позвоню, мам. Люблю тебя."

Я кладу трубку, чувствуя, как давление отпускает. Мама хочет лучшего, но её "спасать брак" — не мой путь. Я встаю, глядя в окно, где Бали горит закатом. Завтра ужин с Алексом, а через пару дней — Москва, новая жизнь. "Анна, ты сможешь!," — шепчу я, и это правда. Михаил, мама, их ожидания — они не держат меня. Я свободна, и я готова лететь.

Утренняя суматоха

Солнце палит, как назойливый будильник, но я не хочу открывать глаза. Голова тяжёлая, как будто кто-то засунул в неё кирпич, а тело просит остаться в кровати, завернувшись в одеяло, как в кокон. Вчерашний день — йога, Алекс, его ухмылка, встреча с Михаилом на пляже, мамин звонок с её "спасай брак" — всё это как карусель, которая крутится слишком быстро. Я хочу валяться, пить кофе и забыть про мир, но Москва, будет маячить перед глазами, через пару дней, и я не могу позволить себе раскиснуть.

Я заставляю себя встать, шаркая к окну. Солнце слепит, пальмы качаются, за окном орут люди на своём индонезийском, да так, как будто им всем платят за это. Я вздыхаю, теребя волосы, и шепчу: "Ладно, королева, шевелись." Сегодня я займусь собой, своими делами, а вечером — ужин с Алексом, я в полном предвкушение.

Я бреду в ванную, умываюсь, и понимаю , что ту поможет только холодная вода. Умываюсь, бью себя по щекам, и это помогает немного прийти в себя. Тут я вспоминаю, как Лена, пыталась привести меня в чувства, такими же методами на её дне рождение, когда я перебрала с алкоголем. Я натягиваю шорты, майку и кепку, надеваю солнечные очки, которые скрывают мою усталость после всего цирка, что происходит со мной, и решаю начать день с завтрака. Кафе в двух шагах от отеля манит запахом блинчиков и кофе, и я шагаю туда, чувствуя, как голод выгоняет апатию. Улочки шумят: туристы набивают рюкзаки местными фруктами, мотоциклы носятся, как осы, а машины сигналят, как будто думают, что от этого проедут быстрее. Я вдыхаю воздух, и думаю, что Бали всё ещё великолепен, несмотря на мой личный ад.