🕮 Читать книгу «Измена. Невеста на месяц» онлайн

"Манго?" — спрашиваю я, и мой голос — смесь сарказма и усталости.

"Ты читаешь мои мысли," — ухмыляется он, садясь рядом. Он тянется за моей рукой, и я позволяю, хотя внутри всё напряжено, как струна. "Сегодня без работы. Только мы. Куда хочешь?"

Я пожимаю плечами, глядя на море, которое блестит, как стекло. "Может, просто погуляем? Без драм, без… всего." Мой тон говорит: "Не расслабляйся, приятель," но он кивает, и мы болтаем о ерунде — о погоде, о том, как он чуть не утопил тапок в бассейне. Я смеюсь, но это как маска, которая вот-вот сползёт. Я хочу верить ему, хочу утонуть в его улыбке, но что-то шепчет: "Анна, не слепая."

День проходит, как в замедленной съёмке. Мы бродим по курорту, держась за руки, и я стараюсь ловить момент. Пальмы шелестят, цветы пахнут, как сироп, а Михаил фотографирует меня у фонтана. "Ты как модель," — дразнит он, и я строю рожу, хихикая: "Ты просто завидуешь." Мы обедаем в кафе, где столы утопают в песке, и я жую креветки, слушая, как он рассказывает про своего друга, который мечтает открыть бар. Это так… нормально, что я почти забываю про утро, про Веронику, про всё. Почти.

Но каждый его взгляд, каждый смешок напоминает мне о тех ночах, о фото, о сообщениях. Я твержу себе: "Он объяснил, Анна. Дыши." Лена говорила дать ему шанс, и я даю. Мы катаемся на каяках, визжа, когда волны нас качают, и я ору: "Если утонем, я тебя придушу!" Он ржёт, брызгая на меня водой, и я смеюсь, чувствуя, как сердце бьётся чуть легче. Может, мы правда справимся? Может, это был просто сбой, а не крах?

К вечеру мы возвращаемся в виллу, уставшие, но довольные. Я принимаю душ, напевая под нос, и думаю, что, может, я накручивала. Михаил готовит ужин — что-то с рисом и рыбой, пахнет вкусно. Я сижу на террасе, потягивая вино, и он кричит из кухни: "Готово через пять минут, ваше величество!" Я хихикаю, но тут мой телефон падает с дивана, экран загорается, и я вижу уведомление. Сообщение от неизвестного номера. Я замираю, как будто меня током шарахнуло.

"Анна, не будь дурой," — шепчу я, но пальцы сами тянутся к телефону. Я открываю сообщение, и мир рушится. Это скриншот переписки — Михаила и Вероники. Даты — последние недели, включая ночи, когда я их видела. "Скучаю по твоим рукам," — пишет она. "Ты знаешь, как это сложно скрывать," — отвечает он. Ещё одно: "Анна ничего не заподозрит, она слишком занята Бали." Я читаю, и каждый слово — как нож. Это не юрист. Не "беда". Это измена, чёрт возьми, голая и наглая.

Я сижу, не дыша, пока слёзы не начинают жечь глаза. Телефон дрожит в руках, и я слышу, как Михаил напевает в кухне, как будто всё в порядке. "Как ты мог?" — шепчу я, и гнев вспыхивает, как пожар. Я встаю, швыряю телефон на диван и иду к нему, чувствуя, как кровь пульсирует в висках. Он оборачивается, держа тарелку, и его улыбка гаснет, когда он видит моё лицо.

"Анна, что…" — начинает он, но я перебиваю.

"Заткнись," — шиплю я, и мой голос — как лезвие. "Я всё знаю, Михаил. Всё. Твоя 'беда' с Вероникой? Твоя помощь? Это была ложь. Ты спал с ней. У меня есть доказательства, так что не трынди про юристов."

Его лицо бледнеет, и он ставит тарелку, как будто она жжёт. "Анна, послушай…" — мямлит он, но я не даю.

"Послушать? Я слушала! Я слушала твоё 'это не то', твоё 'я люблю тебя', твоё 'доверься мне'! А ты… ты трахал её за моей спиной! 'Скучаю по твоим рукам'? 'Анна не заподозрит'? Ты серьёзно думал, что я такая идиотка?" Мой голос срывается, и я чувствую, как слёзы текут по щекам, но я не останавливаюсь. "Это мой медовый месяц, Михаил! Мой! А ты превратил его в дерьмо!"

"Анна, я…" — он шагает ко мне, но я отступаю, поднимая руку.

"Не смей," — рычу я. "Ты лгал мне в лицо. После всего — свадьбы, обещаний, наших ночей, когда я верила, что ты мой. Как ты мог? Как ты мог выбрать её?"

Он опускает глаза, и его молчание — как приговор. "Я не выбирал её," — говорит он наконец, и голос хрипит. "Это было… ошибка. Один раз, Анна. Я был пьян, я…"

"Один раз?" — я хохочу, и смех режет, как стекло. "Ты думаешь, это оправдание? Ты спал с ней, Михаил! И лгал мне, пока я сходила с ума, думая, что я параноик! Ты хоть понимаешь, что ты разрушил?"

"Я люблю тебя," — шепчет он, и его глаза блестят, но я не верю. Не теперь.

"Любовь не врёт," — говорю я, и голос дрожит. "Любовь не прячется по ночам с бывшей. Я доверяла тебе, а ты… ты разбил всё." Я поворачиваюсь, хватая сумку и сандалии. "Мне нужно уйти. Не иди за мной."

"Анна, пожалуйста!" — кричит он, но я уже бегу к двери. Ночь встречает меня влажным воздухом и звёздами, которые кажутся холодными, как лёд. Я бреду по дорожке, слёзы текут, но я не оглядываюсь. Он изменил. Он лгал. Всё, что я строила — наш брак, наше счастье — теперь как разбитое стекло. Но я не сломаюсь. Я Анна, и я найду способ встать. Завтра я решу, что делать, но сейчас я просто хочу дышать, подальше от его лжи.

Осколки воспоминаний

Я просыпаюсь в номере отеля, куда сбежала вчера, и первое, что чувствую, — это пустота, как будто кто-то выскреб мне душу ложкой. Утро на Бали, конечно, шикарное: солнце лезет через шторы, пальмы за окном качаются, как в рекламе, оно мне всегда задавало настроение, но не сейчас. Сегодня мне плевать на это утро, как никогда. Михаил, его ложь, его "один раз" с Вероникой, переписка — "Скучаю по твоим рукам" — всё это как кислота, которая разъедает воспоминания о нашем счастье. Я лежу, глядя в потолок, и думаю, как всё могло рухнуть так быстро. "Анна, ты же королева," — шепчу я, но голос дрожит, как у побитой собаки. Королевы не плачут над изменщиками, но я пока не могу остановить слёзы.

Я встаю, шаркая к окну. Море блестит, как будто издевается, и я вспоминаю, как мы с Михаилом носились на каяках, как он брызгал на меня водой, как я смеялась, думая, что мы навсегда. А он в это время писал ей. "Сволочь," — бормочу я, сжимая кулаки. Но гнев — это лучше, чем пустота. Гнев я могу использовать. Я беру телефон, игнорируя его пропущенные звонки — десять, серьёзно? — и твержу: "Ты не сломаешься, Анна." Сегодня я не побегу к нему, не буду слушать его "прости". Сегодня я разберусь с собой.

Утро проходит в мыслях, которые скачут, как шарики по теннисному столу. Я сижу на балконе с кофе, который заказала в номер, и перебираю всё, как старую кассету. Свадьба, его "да" и улыбка, наши ночи, когда он шептал, что я его всё. А потом Вероника — её тень на вечеринке, её смех на пляже, её рука на его плече. Я думала, я параноик, но нет, я была права. И это не делает легче. "Почему, Михаил?" — шепчу я, и слёзы снова текут, но я вытираю их, злясь на себя. Хватит реветь. Я не дам ему забрать мою силу.

К полудню я не выдерживаю — мне нужен голос, который не даст мне утонуть. Я набираю Лену, зная, что она, как всегда, вытащит, даже если пнёт при этом. Она отвечает после одного гудка, и её голос — как спасательный круг: "Анна, чёрт, ты жива? Я уже думала, ты утопила этого придурка в океане!"

"Пока нет," — хмыкаю я, падая на кровать. "Но я близко. Лен, он… он изменял. С Вероникой. Я нашла их переписку. Он писал ей, что скучает, что я не замечу. Всё, что он мне наговорил — про юриста, про 'помощь' — это была ложь."

"Сукин сын," — шипит она, и я слышу, как она хлопает по столу. "Анна, я сейчас прилечу и размажу его по пальме. Как он посмел? После всего — свадьбы, твоих слёз, твоих чёртовых фото? Что ты сделала?"

"Ушла," — говорю я, теребя край простыни. "Сказала, что он всё разрушил, и сбежала в отель. Я не могла там остаться, Лен. Он смотрел на меня, как будто я его раздавила, но это он… он разбил всё."

"Ты правильно сделала," — говорит она, и её голос твёрдый, как бетон. "Он не заслуживает тебя сейчас. Но, Анна, что дальше? Ты не можешь вечно сидеть в отеле и реветь."

"Я не реву," — огрызаюсь я, хотя это полуправда. "Я… не знаю. Я хочу его ненавидеть, но я всё ещё его люблю, и это бесит. Я думала, мы навсегда, а теперь я просто идиотка, которая верила в сказки."

"Ты не идиотка," — рявкает она. "Ты любила, и он облажался. Это его провал, не твой. Слушай, тебе надо встряхнуться. Бали, Анна! Ты там, чтобы жить, а не чтобы киснуть. Что у тебя есть, кроме этого козла?"