Выбор дался нелегко. Любовь к семье пересилила женскую влюбленность и надежды на счастливое будущее. Я не могла подвести отца. Не могла. Я люблю его больше двадцати лет, а очаровательного Алекса знаю всего лишь два дня…
- Ваша светлость. – хриплым от волнения голосом начала я. – Благодарю за ваши искренние слова. Не скрою, мне приятно услышать признание в свой адрес. Скажу более – я тоже осмелилась вас полюбить.
На этих словах мой голос предательски задрожал, и дальше я смогла продолжить лишь шепотом:
- Но у меня есть обязательства и дочерний долг. Я помолвлена с другим. И не смотря на свои чувства, я не могу нарушить клятву, данную моей семьей. Поэтому прошу меня простить, но нам не следует более встречаться. Прошу, не терзайте мое несчастное сердце.
Видя изумленное и расстроенное лицо Алекса, виня себя в его бедах, не в силах и далее бороться с наваждением, я попыталась отстраниться и незаметно улизнуть обратно в зал. Находиться на балконе с влюбленным мужчиной – о чем я только думала?!
День назад он сам рассказывал мне, как губительно может сказаться подобная ситуация на моей репутации и чести. И я опять совершаю ошибку и своими руками создаю ловушку для нас двоих.
Страх предал решимости. Видя, что Алекс не торопится меня пропускать, окончательно запутавшись и испугавшись возможных последствий, я слегка оттолкнула мужчину и с силой рванула вперед к заветной двери.
Не успела я сделать и пары шагов, как сильные руки схватили меня за запястье и толкнули обратно. Не удержав равновесие, я стала заваливаться, и Алекс грубо подхватил меня, впечатав в свое мощное тело.
- Я не разрешал тебе идти. – в голосе пылкого влюбленного теперь сочился яд.
Подняв взгляд на Алекса, я непроизвольно вскрикнула, тут же погасив ладонью звук. Его глаза смотрели на меня больше не с нежностью и заботой, как парой минут ранее, нет, теперь в них горела злоба, ярость и еще что-то очень жуткое и страшное.
От плохого предчувствия и страха мои ноги сделались ватными.
- Прошу, пустите. – сделала жалкую попытку вырваться из его захвата.
Но мужчина словно меня не слышал.
Я плакала, вырывалась, но он продолжал терзать мою шею мерзкими липкими поцелуями.
- Думала, что можешь просто так отвергнуть меня? Меня? Поверь, я хотел сделать все по тихому, не вредя твоей репутации, но ты сама меня вынудила.
Треск рвущейся ткани вывел меня из оцепенения.
- Пустите, ваша светлость, прошу, пустите. – я пыталась вырваться из его объятий, но смогла лишь дотянуться до лица и залепить звонкую пощечину.
- Мы еще не договорили, дорогая моя Эмма. – в голосе Алекса прозвучала злая усмешка.
- Что здесь происходит? – властный женский голос раздался со стороны двери. – Алекс Бреннон, я требую разъяснений.
24. Эмма Престон
- Ваше величество. – Алекс отпустил меня и склонился в низком поклоне.
Я быстренько подобрала расползающийся лиф, отскочила на шаг от мужчины и тоже сделала реверанс. Мои щеки пылали алым, а руки дрожали. Больше всего в этот момент мне хотелось исчезнуть, раствориться, чтобы не гореть от стыда на виду у всех, включая Императрицу. Не о таком первом бале я мечтала.
- Ваше величество. – прошептала я, стараясь вложить в эти два слова все свое почтение и уважение, опустив голову и не смея ее поднять.
- Что здесь случилось? – повторила Императрица, и по ее грозному взгляду и нахмуренным бровям было красноречиво заметно, что она не привыкла дважды повторять свой вопрос.
Первым начал оправдываться Алекс. Я же в страхе не знала, что и сказать, поэтому стояла с рпущенному головой и лишь тихонько вздыхала.
- Ваше величество. Я заметил, что девушке стало плохо, она задыхалась, ей не хватало воздуха из-за плотно зашнурованного корсета. Вы же знаете этих неразумных женщин, ради любви к красивым фасонам готовы настолько затянуть талию, что потом не могут спокойно ни продохнуть, ни нормально поесть. Я испугался, что она потеряет сознание и может перевалиться за перила балкона. А она так молода… Было бы преступным решением оставить ее одну, не попытавшись спасти.
- Это правда? – спросила Императрица, выжидательно уставившись на меня пронизывающим до мурашек пристальным взглядом больших синих глаз.
Я утвердительно кивнула.
- Но почему тогда у нее разорван лиф?
На этих словах я забыла, как дышать. Дрожали не только руки, но и ноги. Еще минута, и я точно рухну на каменный пол, пунцовая от раскрывшегося позора.