Я достала из кармана наушники, включила музыку, ту самую старую подборку, которую давно не решалась слушать. Каждая песня будто напоминала, как сильно я изменилась за эти месяцы. Не сломалась. Перестроилась.
Через минут пятнадцать я вернулась внутрь — спокойная, собранная, готовая к следующему вызову.
Ближе к вечеру я поймала себя на мысли, что не чувствую тревоги. Вообще. Ни тени страха. Всё ровно. Хорошо. Даже слишком.
Я набрала Андрея.
— Если всё будет так же спокойно, давай после смены куда-нибудь выберемся? Просто поужинать.
Он усмехнулся в трубку:
— Записал. Я заеду за тобой.
За час до конца смены пришёл вызов: мужчина, 38 лет, жалобы на резкую боль в животе, температура 39,7, затруднённое дыхание. Адрес — общежитие на окраине.
Когда мы вошли в комнату, нас встретил типичный запах лекарств, пыли и несвежего белья. Мужчина лежал на кровати, лицо серое, глаза полуоткрыты.
— Тошнит… не могу встать… — пробормотал он.
Денис быстро зафиксировал давление и сатурацию, я тем временем разложила укладку.
— Когда началось? — спросила я, подключая капельницу.
— Утром… думал, отравился. Но хуже стало… сильно хуже…
Быстро осмотрев его, я поняла, что дело не в отравлении. Пахло острым аппендицитом с осложнениями. Мы стабилизировали состояние и госпитализировали мужчину в хирургическую больницу.
Когда вышли из здания, Денис спросил:
— Слушай, а по каким признакам ты сразу исключаешь пищевое отравление? Мне всё время сложно понять на первом осмотре.
— У отравления совсем другой характер боли. Она поверхностная, больше в желудке. А тут — классическая локализация внизу живота, плюс жар, напряжённая брюшина. Всё вместе дало картину.
Он кивнул, серьёзно, без лишних слов:
— Ясно. Спасибо. Это полезно.
Вот так просто. По делу. Без надрыва и лишнего восторга. Мне это нравилось.
Перед тем как уйти, я зашла в душевую. Горячая вода смывала усталость и суету. Я стояла под струёй и чувствовала, как тело отпускает.
Смена закончилась. Я переоделась, собрала сумку и направилась сдавать пост. И вдруг почувствовала странное. Как будто воздух стал плотнее. Возле кабинета дежурного стояли двое. В форме.
Мгновенно в голове всплыло: полиция на станции скорой помощи бывает по двум причинам. Первая — если пациент написал заявление. Вторая — если кто-то умер.
— Ксения Сергеевна Ларина?
— Да… — я замедлила шаг.
— Нам нужно с вами поговорить. Это связано с одной из последних проверок. Возможно, вы сможете нам помочь. Речь идёт о пропаже сильнодействующих препаратов.
На секунду у меня перехватило дыхание.
Но я выдохнула. Ровно. Спокойно. Я ничего не брала.
— Конечно. Пойдёмте.
Но внутри где-то шевельнулась тревога. Очень знакомое чувство. Почти забытое.