Когда прибыли, здание уже охватило пламя. Жители столпились во дворе, многие кашляли, закрывая лица платками. Огонь бушевал на верхних этажах, а спасатели пытались пробиться внутрь.
— Там на третьем этаже остался человек! Мужчина! — кричала женщина, размахивая руками. — Он инвалид, не может выбраться сам!
Мы не могли просто ждать. Пожарные были заняты тушением верхних этажей, никто не мог отвлечься. Внизу суетились спасатели, эвакуируя жителей, но времени на долгие обсуждения у нас не было. Визуально огонь не добрался до третьего этажа, из окна не было видно ни языков пламени, ни густого дыма.
Я взглянула на Артёма. Он кивнул, и мы бросились внутрь. Поднялись на третий этаж, где воздух уже пропитался гарью, а дым тонким слоем стелился по полу, заполняя лёгкие удушающим запахом. С каждым шагом становилось труднее дышать, но мы были уже близко.
— Ты слышишь? Кто-то зовёт! — крикнула я, прикрывая рот рукой.
— Там, за дверью! — Артём рванулся вперёд, но внезапно обломок потолка рухнул перед нами. Огонь взметнулся вверх, отделяя нас друг от друга.
— Артём! — закричала я, чувствуя, как сердце сжалось от страха.
— Всё нормально! — прокричал он, но я видела, как он резко схватился за руку.
Я бросилась к нему, протянула аптечку, но он махнул рукой:
— Не до этого! Надо вытащить пострадавшего!
Нам удалось пробиться в квартиру, где находился мужчина. Он был без сознания. Мы с Артёмом быстро вынесли его на улицу. На месте уже была другая бригада, которая тут же приняла пострадавшего и повезла его в больницу. Артём снял обгоревшую куртку. Только тогда я увидела, что на коже Артёма уже полопались волдыри. Ожог.
— Дай посмотреть! — я схватила его за руку.
— Ксюха, всё в порядке, просто царапина, — попытался он пошутить, но я знала, что это не так.
Когда мы ехали обратно, в машине стояла тишина. Я обработала ожоги Артёма, хотя он делал вид, что ничего не болит, но его рука слегка подрагивала
— Эй, ну не смотри так! Всё нормально, — усмехнулся он.
— Не нормально! Ты мог серьёзно пострадать! — резко ответила я.
— И ты тоже, — мягко добавил он, и я замолчала.
Вернувшись на станцию, я столкнулась с Андреем Викторовичем. Он стоял у своего кабинета, сложив руки на груди. Его пальцы медленно постукивали по столу.
— Ларина, ко мне, — от его голоса у меня моментально вспотели ладони.
Я знала, что сейчас будет.
— Вы рисковали жизнью! Вы забыли, что фельдшер — не пожарный⁈ — он повысил голос.
— Мы спасли человека! — огрызнулась я.
— Ваша задача — оказывать медицинскую помощь, а не лезть в огонь! — он сделал шаг ближе. — Я требую от вас больше хладнокровия! Эмоции мешают вам работать!
Я хотела ответить, но прикусила язык. Мои губы пересохли, и я машинально облизнула их. Глаза Андрея Викторовича вспыхнули злостью. Он глубоко вдохнул, будто пытаясь сдержать себя.
— Если вы ещё раз так поступите… — он на мгновение замолчал, прежде чем продолжить: — Мне в команде нужны профессионалы, которые решают проблемы, а не создают их!
Я резко подняла взгляд. Он отвёл глаза, стиснул челюсть и коротко кивнул на дверь.
— Свободны.
Вечером, когда я уже собиралась уходить, ко мне подошёл Артём. Выглядел он, конечно, уставшим. Правая сторона замотана бинтами от локтя и до плеча.
— Вот это денёчек сегодня, да? — усмехнулся Артём, потирая шею, будто прогоняя усталость.
Я не сразу нашла, что ответить. Вспомнила жар, крики, панику. Вспомнила, как зажмурилась от страха, когда на нас полетел горящий потолок.