И тут я услышала её голос.
— Да… — Вика говорила по телефону приторно-сладким голосом, растягивая слова. — Он сказал, что уже в следующем месяце оформим всё. Квартира почти наша.
Я затаила дыхание, прижавшись к холодной стенке.
— Конечно, на меня. А как иначе? Не на эту дурочку же… — она мерзко хихикнула. — Они же ещё в браке, так что точно на меня, иначе делить придется.
В голове что-то щёлкнуло. Всё слилось в глухой шум — музыка, разговоры, пульс в висках. Я прижалась к стенке, чтобы не упасть. Павел покупает ей квартиру. На мои деньги. На тот кредит, который висит сейчас на мне.
Злость медленно разливалась по венам — густая, жгучая. Она поднималась откуда-то из самого дна — из всех обид, слёз, ночей, которые я провела одна.
Я дождалась, пока Вика уйдет и вышла из кабинки.
У зеркала встретилась с собственным отражением. Покрасневшие глаза, спутанные волосы, дрожащие губы. Но глубоко внутри, сквозь боль, пробивался холодный блеск.
Та Ксюша, которая прощала, ждала, надеялась — её больше не было. Теперь на меня смотрела другая женщина. Женщина, которая больше не позволит себя обманывать. Женщина, которой предстояло забрать своё обратно.
— Ксюш, ты чего так долго? — встревоженно спросила Наташа, когда я вернулась.
— Пошли домой, — сказала я отстраненно.
Она ничего не спросила. Просто взяла меня под руку и повела к выходу.
«Нет, Паша, ничего ты не осознал. Зато это сделала я. И ты об этом ещё пожалеешь. Обещаю.»
Глава 14
Я стояла у холодильника, сжимая в руке маркер. На двери висел список — мой личный план спасения. Пять пунктов, выведенных дрожащей рукой в три часа ночи. Пять шагов к новой жизни, в которую я ещё не верила.
Первый — подать на развод.
Сегодня я поставила галочку напротив него.
Линия аккуратная, тонкая — как будто рука до последнего сопротивлялась этому движению. Взгляд цеплялся за буквы, и в горле снова застрял ком. В голове настойчиво звучал вопрос: А что дальше?
В суде пахло бумагами и пылью. Серые стены давили, воздух стоял тяжёлый, как перед грозой. Я чувствовала, как у меня подкашиваются колени, а руки холодеют. Судья читал что-то монотонно, не глядя мне в глаза.
Для него это привычный рабочий день. Для меня — точка невозврата.
— Вы уверены в своём решении? — его голос звучал устало, почти безразлично, как будто он задавал этот вопрос десятки раз за день.
Я сжала пальцы, чувствуя, как ногти впиваются в ладони.
— Да.
— Месяц на примирение. Если за это время решение изменится, вы сможете подать заявление о прекращении процесса.
Я кивнула, не в силах сказать ни слова. Примирение… Смешно. Как будто тридцать дней могут что-то изменить, я никогда не прощу этого предателя.
Судья чуть приподнял бровь, внимательно глядя на меня.
— Пожалуйста, проверьте документы. Всё ли вас устраивает?
Я взяла листы, машинально пробежав глазами по строчкам. Всё, что от меня было нужно — поставить подпись. Но я заставила себя перечитать всё ещё раз, помня свой предыдущий опыт. Предыдущий урок очень дорого мне стоил. Ошибок не было.
Пальцы дрожали, когда я выводила свою фамилию. В этот момент что-то оборвалось внутри. Окончательно. Безвозвратно.
Я подписала всё, что от меня требовалось.