шею, -а я уже думал, что мне придется силой тащить тебя в ЗАГС.
Я обернулась. Моргнула.
- Что ты здесь делаешь? Сейчас заказчик приедет. Мне объект сдавать надо, - уперлась ладонью в
его грудь, пытаясь высвободиться из объятий.
Но Саша не слушал, перехватил мою ладонь, разглядывая кольцо на безымянном пальце.
-Надела все-таки, - он поднес мою руку к губам и поцеловал.
— Саша! Я серьезно, это чужой дом. Я не хочу провалить первый заказ после того, как столько сил
потратила на него.
- Никто не придет. Это подарок крестного для меня и моей невесты, - Вяземский улыбнулся так
широко, что мне захотелось впиться ногтями в его наглую рожу и одновременно с этим
расцеловать его.
- Семирадский - твой крестный?
Саша кивнул.
-И этот дом наш, вернее, твой. Документы все оформлены на тебя. Это на случай, если решишь
распихать здесь по углам креветки или наградить меня вшами, - он улыбнулся еще шире.
- А ты не трахай все, что шевелится и не награжу, -я стукнула его ладонью по груди.
Делала вид, что злилась, но внутри все пело от счастья. Однако вредину все таки хотела из себя
построить, а нечего было играть со мной.
- Четырех детей я рожать не собираюсь, - наморщила носик.
- Ты и про замужество так говорила, - Саша склонился ко мне и поцеловал, нежно, трепетно, глубоко, - но если не хочешь четырех, я и на пятерых согласен. Одного можем сделать прямо
сейчас:
Он подхватил меня на руки и понес на кровать, которую я с таким тщанием подбирала.
Итальянская, с усиленным корпусом, на случай жарких ночей. С выбором я не промахнулась.
Усиленный корпус — это именно то, что нам было нужно.
Эпилог
Ненавижу его! Ненавижу и все! Смотрю на снимок УЗИ с двумя мальшками, прильнувшими друг к
другу, и ненавижу. Дошутились, четверых ему подавай. Ему-то просто, кончил и готово. А мне, что
с этим делать?!
Любить, конечно, и нянчить, а еще съесть кусочек заплесневелого сыра, самого вонючего. Такого, чтобы слезы из глаз.
Эта беременность меня доконает. Вот кто говорил, что беременность — это токсикоз и объятия с