поцеловать, то даже не успела подумать: какой наглец. И отвесить пощечину, уже как самая
настоящая Полина, замужняя женщина, а не серая мышка, растаявшая от одного взгляда в
бездонные голубые глаза потомственного аристократа. Два порыва зевнуть и чихнуть слились в
один и совпали. Это была катастрофа. Чихнув, я стукнулась лбом об аристократический, но очень
твердый лоб Вяземского, а зевнув открыла рот, поймав его поцелуй. Вернее, даже скорее
поцеловала его сама, открытым ртом. Жесть и жуть. В том смысле, что наши языки встретились и
уже не захотели расставаться, а губы зажили своей жизнью. Очень активной и бурной. Если бы не
приступ дикого смеха, который взорвал и его, и меня, велик был риск совершить адюльтер прямо
в машине, забыв о водителе и мелькавшей мимо Москве, со всеми ее памятниками архитектуры и
культурного наследия.
— Как тебя зовут, любительница культуры? — Спросил Вяземский, просмеявшись.
— П.. Тамара, Тома, — ответила, чувствуя, как краска жжет щеки. С Артемом у нас тоже было
пламя и страсть, но с Вяземским это был огонь земного ядра, магма, лава. Или как там ее.
Ощущения совершенно иные, а может быть, перчинки добавляло то, что все это лишь игра и меня
в любой момент могут раскрыть. Не хотелось думать, что все из-за того, что я сейчас немного
изменяю мужу. Хотя, случайный поцелуй — это же не измена, да?
— Александр, но ты, наверное, уже знаешь, — он улыбнулся, обнажив белоснежные зубы.
Черт, в нем все было идеально. Стилисты отработали свои гонорары на все сто десять процентов.
Я кивнула, отчаянно стараясь подавить очередной зевок. От тепла меня совсем разморило, в
мокрой одежде было некомфортно, она липла к телу, терлась о кожу.
Неприятно.
— Куда едем, Тома? - Спросил он, задорно сверкнув глазами.
Моргнула, стараясь прогнать сонную одурь. Мне нужно выбрать кафе или что? Наверное, да.
Главное — не назвать дорогущее и пафосное место. Я же синий чулок и нищебродка, мне по
пафосным и дорогущим ходить не полагается.
— Любое место на ваш выбор, - сказала и зевнула с закрытым ртом, даже глаза заслезились.
По лукавому и наглому взгляду вяземского поняла, что где-то промахнулась, но пока не понимала
где.
— Адрес свой назови, - попросил Вяземский и улыбка на его губах приобрела нехороший изгиб, как у пирата, завалившегося в каюту к прекрасным девам, на судне, взятом на абордаж.
Заметив, что я не спешу отвечать, он кивнул на пальто и проговорил: