У Стейши вырывается неопределённый звук.
— Делом займись, — рявкает на неё декан и поворачивается ко мне. — А ты показывай, что умеешь.
Мужчина подходит к кровати раненого с противоположной стороны.
Мне становится не по себе. Откуда мне знать, чего именно от меня ждут? Но отступать некуда.
Оглядываю парня. Этому досталось больше, чем первому. Короткий рубец на руке и два подлиннее на груди. Заглушаю в себе чувство жалости. Однако сейчас не до переживаний и не до сочувствия. Работать нужно с холодной головой. Сосредоточиваюсь на порезах, о которых говорила Стейша. Оба пролегают вдоль рёбер на правой стороне груди, длинные, но неглубокие. Кровь едва сочится. Лекарки в больницах обычно такие даже не зашивают, просто забинтовывают туго. Но с целительской магией всё заживляется быстрее.
Прикрываю глаза и тяну силу из солнечного сплетения, направляю через руку на пострадавшее место, создаю плетение. Только бы хватило этих самых сил. Поесть-то я поела. Еда — лучший способ восстановления магического ресурса. Но сон тоже не помешал бы.
— Неплохо для стихийной целительницы, — одобрительно кивает декан.
Я вздрагиваю.
Я что, стоя заснула?
Убираю ладонь. Порезы затянулись, остались только розовые полосочки. Провожу по одной, затем по другой подушечкой пальца. Есть маленькие припухлости. И это нормально. Следы должны держаться пару дней. Рубцы от больших ран, по идее, остаются дней на пять.
Поднимаю глаза на декана в ожидании вердикта. Черты его лица смягчились. Даже подбородок кажется не таким квадратным.
— Но ты всё-таки у кого-то училась? Знакомый рисунок плетения.
— Со мной занимался доктор в городской больнице. Он единственный целитель на весь Реан. Доктор Дерби.
— Хорошо, очень даже хорошо. — Голова декана кивает в такт его словам, глаза приобретают задумчивое выражение. — Значит, Алан Дерби всё-таки настоял на своём. Отказался от…
Декан встряхивает головой, отгоняя какие-то воспоминания, и оглядывает нас со Стейшей.
— Иди, займись другими пациентами, — приказывает он лекарке, а когда дверь за ней закрывается, задаёт неожиданный вопрос: — Ты подработку собираешься искать в городе?
Моргаю удивлённо.
— Едва ли у тебя много денег, — продолжает он, — чтобы покупать платьишки, шляпки и прочие финтифлюшки, важные для девушек.
— Да, я думала о том, чтобы найти работу, но только если это не будет мешать учёбе.
— Не будет. У Стейши и двух её помощниц рук не хватает, а магии у них нет. Все трое обычные лекарки. Факультетские же девицы при виде пореза на пальчике в обморок падают.
— Вы хотите сказать, что я смогу работать здесь, в лазарете?
— Ну а чем эта работа хуже? Десять серебряных в первый месяц, а там, как себя покажешь. Подучивать сам буду. Согласна?
Не верю своим ушам и своей удаче.
— То есть? Заниматься практикой под вашим руководством и за это ещё и деньги получать? Конечно, согласна.
— Хм, а ты правильно акценты расставляешь, — усмехается декан, и глаза его теплеют. — В общем, на факультет ты принята.
Он смотрит на часы.
— На лекцию ты уже опоздала, практику, будем считать, сегодня прошла. Переодевайся и в мой кабинет с бумагами.
И декан, не говоря больше ни слова, со скоростью, неожиданной для его комплекции, покидает палату.
В гардеробной никого нет. Моя одежда лежит там, где я её и оставила. Переодеваюсь настолько быстро, насколько могу. Кажется, если я остановлюсь и присяду, то моментально усну.
Наклоняюсь, чтобы застегнуть форменные ботинки. И в этот момент дверь в гардеробную открывается. Кто-то входит. Я нахожусь в полусогнутом положении за стойкой с рабочей одеждой, и мне не видно вошедшего. Уверенная, что это Стейша или те её помощницы, о которых упоминал декан, я уже собираюсь выпрямиться и заявить о своём присутствии. Тут главное — неожиданно не напугать никого своим появлением.