Я ничего там не чувствую, но что с этим делать – не имею ни малейшего понятия.
Слышу щелчки в двери где-то через двадцать минут.
Встаю и снова выхожу в коридор.
Андрей заносит вместе с собой в квартиру запах осеннего дождя с улицы и не меньшее напряжение, чем распирает изнутри меня.
Раньше мы тут же набросились бы друг на друга, начали бы целоваться. Обменялись острыми шуточками и, возможно, запоминающимися надолго признаниями, что нам друг с другом хорошо. Но сейчас всё иначе. Мы уже донабрасывались.
Андрей резковатыми движениями снимает пальто, вешает на плечики и подходит ко мне. Тянет на себя за затылок и впечатывается губами в лоб. Я ползу пальцами по ткани рубашки и сминаю ее на спине.
По глазам успела прочитать: там ноль радости. Хотя разве хотя бы кроха была в моих за эти дни?
Оторвавшись, он смотрит в лицо. Мне кажется, новость прибавила ему несколько лет.
– Я не специально… – Шепчу и качаю головой.
– Ты молодец, что сразу сказала мне.
Его похвала всегда доставляла мне удовольствие. А сейчас я не способна его испытывать. Я хочу каких-то внятных слов. Что мне делать? Что делать нам?
Он протягивает мне две коробки с тестами на беременность похожими на те, которые покупала я.
– Сделай, пожалуйста.
– Я уже сделала. Три. Их надо утром… – Объясняю, потому что просто не хочу опять ждать… Надеяться на ошибку… А потом…
Но Андрей настойчив и пусть мягко, но требует:
– Лен, сделай сейчас.
У меня нет сил ни объясняться, ни спорить.
Беру коробки из теплых мужских пальцев и ухожу в ванную.
Не щелкаю замком. Он не вломится. Делаю всё по инструкции. Раскладываю их на красивом темном каменном столе под раковиной и гипнотизирую взглядом, пока не начинает проявляться злосчастная вторая полоска. И с писком не загорается плюс.
Это чертовски предсказуемо, но я расшатана и сдержаться не могу. Пытаюсь закрыть рот рукой, но всхлипы все равно прорываются.
Из глаз натурально ручьями начинают стекать слезы.
Я плачу достаточно громко, чтобы Андрей вошел без стука.
Отворачиваюсь, чтобы не видеть его лица, когда сам увидит тесты. Прячусь в руках и просто плачу, давая ему возможность тоже принять.
Через какое-то время чувствуя руки на плечах, разворачиваюсь и повисаю на шее. Мне надо прижаться. С кем-то это в очередной раз пережить.
Его сердце работает навылет. Он несколько раз громко сглатывает, пока я мочу его рубашку признаками своего отчаянья.
Но Андрей молчит и позволяет мне топить себя в слезах. Не знаю, сколько: несколько минут или десятков.
Сжимает плечи и усаживает на крышку подвесного унитаза.
Я многое отдала бы, чтобы впервые попасть в его квартиру не так. Я же, бывало, лежала ночами у себя в кровати и мечтала. О нашей следующей встрече. О том, что он пригласит меня к себе. Не навсегда, конечно. Навсегда я сейчас и не хочу. Но просто выходные вдвоем провести. Погулять может быть. Сходить на оперу. Я всегда очень хотела.
И я бы восторгалась красотой интерьера в его квартире. Подколола бы вопросом: это он тут всё придумывал или бывшая жена?
А сейчас я сижу на дорогущем, наверняка, унитазе и пытаюсь хотя бы не так откровенно заикаться под трезвым-трезвым мужским взглядом.