Когда смотрит снова на меня – оставляет на коже ожоги своими искрами. Лукавый. Довольный. Вроде бы спокойный, но в любой момент готовый в огонь и воду…
– Депутата тебе уже мало?
Морщу нос. Мол, ну вообще-то да.
Слышу тихое-тихое:
– Коза малая.
Подавшись вперед, кусаю в плечо, а потом, как нашкодивший щенок, падаю на кровать, защищая грудь, живот и шею. И смотрю на него так, что сходу должно быть понятно: сдаюсь. Прошу пощады.
Он смягчается. Не мстит. Трогательно гладит меня по ягодицам и убаюкивает взглядом.
Я почти успеваю заснуть, когда слышу неожиданное:
– А псевдоним ты себе уже придумала, певица?
Держу глаза закрытыми, а губами улыбаюсь.
Это очень сокровенное. Я ни с кем не делилась, но ему скажу.
– Да. Кассиопея.
Так называется моя любимая мамина и папина песня на диске.
Глава 26
Лена
Я пытаюсь поспать хотя бы немного, но сон очень поверхностный. Всё потому, что Андрей никак не угомонится и не ляжет рядом. Он передвигается по номеру, уходит в другую комнату и там общается по телефону. Замолкает на время... И снова общается.
Мне не мешает ни свет, ни слишком громкие звуки, но я всё разно подсознательно улавливаю его присутствие и настроение.
Он... Бодрый. А я уставшая, размазанная по простыни слишком насыщенной ночью. И каждую секунду жду услышать: Лен, вставай. Пора ехать.
Не хочу никуда ехать. Хочу спать.
Я выцепляю обрывки его разговоров не со мной, но смысл уходит сквозь пальцы и растворяется в прерывистых снах. Окончательно просыпаюсь, слыша то самое заветное:
– Лен, скоро пять.
Пытаюсь поднять налитые свинцом веки и разобраться: когда он успел вернуться в спальню?
Что спать так и не ложился – понятно. Но вроде бы еще недавно трещал с кем-то, потом хлопнула дверь. Теперь…
Открыв глаза, на пару секунд теряю дар речи.
Рядом со мной лежит букет огромным розовых бутонов глубокого винного цвета.
Их так много и они так свеже пахнут, что у меня перехватывает дыхание.
Поднимаюсь на локте и трогаю головки. Тянусь носом и веду по лепесткам кончиком.
Взглядом нахожу Темирова у окна. Он стоит и спокойно пьет кофе. Уже одет в костюм, гладко выбрит и абсолютно трезв.
Когда ловит мои глаза, без улыбки произносит:
– С Днем рождения. – И это скупое поздравление становится, пожалуй, главным в мои двадцать один.