Я только за.
Опускаюсь и отползаю выше. С дрожью слежу за тем, как он развязывает пояс моего халата. Раскрывает полы. Едет взглядом по телу. Когда опускается ниже пупка – раскрываю ноги. Хватаю за затылок и тяну на себя. Не целуемся даже, а лижемся, пока внизу он ласкает меня пальцами.
Теряю контроль. Напрашиваюсь и насаживаюсь. Мне за эту ночь хочется напитаться с запасом.
Мы друг другу никто, но другого подпускать к себе я вряд ли скоро захочу.
На смену пальцам снова приходит член.
Мой скудный опыт пополняется новой позой. Андрей укладывает меня животом на несколько подушек. Я дрожу от предвкушения и кусаю губы, когда член входит сзади.
Это иначе, но не страшно и не унизительно, а порочно и откровенно.
В такой позе похоть только разгорается, а не тухнет. Хочется выглядеть для него идеальной.
Вытягиваю руки и от неспособности сдержать удовольствие, сминаю простынь. Чувствую, как он склоняется. Греет дыханием верхние позвонки. Целует за ухом.
На кончике языка крутится вопрос: он больше любит так или лицом к лицу. Только я пока и про себя не знаю, что люблю больше.
На ухо шепчет:
– Кольцо сними.
Да без проблем.
Отбрасываю перстень Георгиоса и, пока он скачет по полу со звонким стуком, взрываюсь неповторимым удовольствием на каждом сильном толчке.
***
Мы не следим за временем, но, по ощущением, на сон его почти не остается. Андрею завтра снова ехать. Мне – становиться автором маленькой прибережной революции, но и оторваться друг от друга нам сложно.
Из-за обилия проникновений у меня ощутимо ноет между ног. Кажется, что сил уже нет.
Стесняться тоже.
Я лежу на животе, упершись локтями о кровать.
Андрей – на боку. Сжигает меня заживо взглядом и нежно касается пальцами кожи. На скуле. Шее. Груди. Скользит по позвоночнику и влитой ложится ладонью на голую ягодицу.
– Если нужны будут деньги – говори.
Я имитирую удивление и даже возмущение, поднимая бровь. Его не пронимает. Он продолжает смотреть серьезно. Не шутит.
– Хочешь сделать меня своей содержанкой?
А вот теперь усмехается.
– В целом рассматриваю такой вариант. – И по нему, к сожалению, сходу же даже не поймешь: он-то иронизирует или говорит всерьез. – У всех модели, а у меня будет певи-чка.
Я возмущенно цокаю языком и делаю большие глаза. Он гасит мой пыл новым шлепком.
Наглый – ужас. Только мне ведь нравится.
Певичка. Из его уст звучит не пренебрежительно, а так, что желудок в узел скручивает.
– А ты когда-то станешь Президентом?
Смеется, запрокинув голову. Громко и искренне.