Андрей смотрит мне в глаза. Я тоже. Даже в полутьме и плохо соображая, всё равно отмечаю, как затянутый густыми тучами взгляд за считанные секунды становится чистым-чистым. Тихим-тихим. Мне хочется улыбнуться, но не получается.
Он смотрит внимательно. Трезвеет. Осознает реальность и признает ее. И я тоже всё принимаю.
Отныне и навеки теперь он для меня первый. Другого такого уже не будет. А я для него... Очередная. Ну и пусть.
Ничего не сказав, он резко выходит и скатывается.
Дело сделано.
Я тоже сажусь. Свожу ноги и подтягиваю колени к груди. Трогаю пальцами половые губы. Внутренняя поверхность бедер и промежность горят и липкие, но когда я смотрю на свои пальцы – крови там нет.
Сердце ускоряется.
Слышу щелчок. Темиров снял презерватив, связал его и отправил в урну.
– Крови не было? – Спрашиваю у мужской спины. А он тем временем встает с кровати и поправляет одежду. Не оглядываясь, отвечает:
– Немного на презервативе. По боли терпимо?
– Да.
Кивнув, делает несколько шагов от кровати. После меня ему хочется выпить.
А мне... Сложно сейчас предугадать свои дальнейшие реакции. Поэтому я еще раз недоверчиво веду ладонью по абсолютно чистому покрывалу и спускаю ноги с другой стороны кровати.
– Я в душ. Хорошо? – Точно так же безразлично отнесясь к ответу, спешу за спасительную дверь.
Глава 23
Лена
По ногам в слив стекает горячая вода. Она абсолютно прозрачная. Я давно смыла всю пену, а крови так и не было.
Пора выбираться, но я медлю.
Чувствую себя опустошенной.
Не было ни слез, ни тошноты из-за содеянного. Боли тоже нет. Немного тянет низ живота, но на это легко не обращать внимание.
Я сделала это.
Еще утром не подумала бы, а теперь…
Совершенно внезапно к горлу подкатывает всхлип. Он выходит влажным звуком. Я запрокидываю голову и нелогично улыбаюсь потолку.
Ладно, Лена. Прекрати. Было бы самонадеянно верить, что обойдется без отката, но он случится уже не здесь.
Выключаю воду. Быстро вытираюсь пушистым ароматным полотенцем и корю себя, что не подобрала с пола вещи.
Я бы хотела выйти из ванной одетой, быстро попрощаться и сбежать. Но вместо этого снимаю с крючка огромный гостиничный халат и укутываюсь в него.
Стоя перед дверью, борюсь с желанием перекреститься, как делает тетя Соня, если чего-то боится.
Но я не тетя Соня. Я им всем уже скорее всего даже не родственница. Просто они ещё не знают, что Лена Шамли – не благодарная сирота, а позор фамилии.
Нажимаю на ручку и выхожу обратно в спальню.
По ногам бежит холодок. Мне снова становится зябко.