Воздух долго звенит тишиной. Я больно впиваюсь ногтями в ладони. Это не поможет мне выстоять в случае отказа, но все равно какая-то опора нужна.
Взгляд депутата остается серьезным. Без полутонов и красок.
Я перенапряжена и в любой момент готовлюсь услышать громкий низкий смех. Но смеха нет. И нет... И нет. Проходит маленькая бесконечность и Темиров хмыкает, саркастично уводя вверх правый уголок губ. Но я не обманываюсь: ему не смешно. Взгляд не меняется.
– Лена Шамли готова связаться с женатым? – Своим вопросом он сознательно топчется по моим красноречивым и высокоморальным лозунгам, которые я на пьяную голову несла в его машине. Я бы даже испытала стыд сейчас. Но с тех пор столько воды утекло...
– Вы всё равно разводитесь.
Темиров снова усмехается и качает головой.
Мой взгляд съезжают с мужского лица на бутылку с алкоголем. Может... Попросить?
Но я не успеваю. Обойдя кресло, Андрей садится. Смотрит снизу-вверх, ставя меня в позицию школьницы, которой предстоит отчитаться, ведь мне присесть никто не предлагает.
– Ты думаешь это такая уж честь? Каждый мужчина сильно мечтает стать первым? – В щеки кровью выстреливает жар. Я так не думаю, конечно же, но и оправдываться в таком – унизительно. Не дожидаясь ответа, Темиров рубит жестоким: – Прости. Это не мой фетиш.
– Но я же вам нравлюсь. – Очень хочется увести взгляд, но не позволяю себе. Смело впитываю раздражение. Возможно, спровоцированное даже не мной.
– Нравишься. Но нравишься не только ты, Лена. Этого явно недостаточно, чтобы впрягаться в ваши дела.
– Я не прошу вас ни во что впрягаться. Не прошу тебя. – Андрей не предлагал перейти на ты, но я решаю за двоих. Не вижу в глазах протеста. – Мне не нужно ничего, кроме озвученного. Одна ночь. Помоги мне избавиться от слишком привлекательного для них статуса непорочной. Никто не узнает, с кем я это сделала. Когда я это сделала. Я не потревожу тебя. Не влезу в жизнь. Придумаю свою легенду. Если хочешь – подпишу любую бумажку.
Под аккомпанемент моих сумбурных слов у депутата темнеет взгляд. В нем уже столько угрозы, что игнорировать её невозможно. Мне почти хочется сбежать, но я продолжаю стоять посреди его спальни.
– Мне невыносимо будет оставаться в Меланфии только потому, что Мелосы пообещали дяде за меня какие-то преференции. Я не скотина. Не товар. Даже не дочь. Я сама способна распоряжаться своей жизнью. Своим телом. Своей девственностью.
Я могу продолжать говорить, но речь обрывает движение человека, на которого я ставлю этой ночью всё.
Андрей Темиров ловко поднимается и подходит. Не трогает меня, но я все равно начинаю дрожать сильнее из-за близости и ощущения не просто тепла, а чрезмерного жара.
Приоткрыв рот, потому что даже дышать мне сейчас сложно, запрокидываю голову и смотрю в лицо.
– Петр уже отказал? – Произнесенный абсолютно спокойным голосом вопрос врезается в самооценку болезненной оплеухой. Сбивает дыхание.
И да, я знаю, что он жестокий. Все люди жестоки. Но я даже глаз не увожу. Он сейчас словно вырезан из камня. Твердый, непробиваемый, но и не отталкивающий. А может быть я просто подсознательно выбрала ужасного и теперь к нему тянусь.
– В Петра я влюблена.
– Но переспать пришла со мной.
– Да, всё так. Моя влюбленность – это проблема, а не преимущество. С вами мне будет проще. Мы друг к другу ничего не чувствуем. Это именно то, что мне нужно.
Внимательные глаза продолжают блуждать по моему лицу, скорее всего, в поиске лжи или колебаний. Но ни того ни того он не найдет.
Я с ним предельно искренна. Мне кажется, только так можно достичь успеха в этих переговорах.
Бездонные дыры-зрачки замирают на моих губах. Я раз за разом наполняю легкие тяжелым, вязким воздухом. Кровь нагревается и густеет в венах. Мне становится всё жарче и жарче.
– Обычно партнера для первого секса выбирают не так, Лена.
Я в курсе.
– Это значит отказ?
Молчит.
Мужская рука приходит в движение. Кисть поднимается вдоль моего тела. Пальцы касаются шеи. Ползут вверх и поддевают подбородок, запрокидывая голову выше.