Дурочка.
Шипит и трет. Смотрит на меня обиженно.
– Я все соберу. Когда вы остановитесь.
– Пусть будет.
Упрямство снова сжимает пухлые губы в линию.
– Меня не обязательно везти аж до Меланфии. Вы можете оставить на остановке. Я перехвачу автобус.
Я никак не реагирую. И оставлять, конечно же, не собираю. Чтобы что?
– Дядя же не просил вас меня завезти. И вы не соглашались…
– Не просил. Но это уже неважно. Ты же не хотела там остаться?
Мотает головой.
– Нет. Но мне… Стыдно. Вы злитесь, наверное, что планы вам испортила… – Отмечаю в глазах новый блеск. Что в виду-то имеешь? Хотя похуй.
Или не похуй. Она сама поясняет. Сделав глубокий вдох, смотрит в лицо:
– Я читала про вас. Статью.
Это… Вау. Я бы даже сказал, мощно.
– Всего одну? Надо повышать индекс цитирования.
Шучу больше для себя. Неудивительно, что Лена хмурится, недопоняв. Пьяненькая. Растерянная. И политика от нее дохуя далека. Как и она от политики.
– Честно говоря, я бы за вас не голосовала.
Но удивлять умеет. Даже как-то… Обидно.
Приподнимаю брови и смотрю в ожидании продолжения.
Машина замедляется.
– Почему?
– В вас есть что-то… Мутное. – Охуеть, спасибо. Выдохнув и решившись, Лена мотает головой. Её то ли венок, то ли диадема слегка съезжает. Это смешно, но я молчу. Серьезно смотрит на меня. Серьезные вещи говорит. – Женаты, а кольцо не носите. Изменяете жене. Она звонит вам – скидываете. С женщинами позволяете себе…
– Что я себе позволяю?
Не хочет отвечать. Лишнего, похоже, болтнула. Неопределенно ведет курносым носом.
– Нет, со мной вы ведете себя очень по-хорошему. Я вам благодарна. Но в целом…
Но в целом депутат – говно.
Реально обидно. Спасибо, Ксюха. Портишь меня в глазах греческих целок.
– Так может ты делала бы выводы исходя из того, что знаешь обо мне, а не читаешь?
Мой вопрос вводит в ступор. Девушка задумывается. А я не могу сдержаться.
– У тебя корону покосило.