Вернувшись к Георгиосу, опять широко улыбается.
– Димитрий меня попросил племянницу завезти. Заботится о ней. Правильно же, как считаешь?
Сделав шаг назад, депутат, не глядя, открывает пассажирскую дверь своей машины. Внутри она выглядит еще более безупречно, чем снаружи. Молочный кожаный салон кажется самым уютным и желанным местом в мире.
В любой другой день я бы скорее защипала себя до полусмерти, чем полезла внутрь, но сегодня, не оглядываясь, стучу каблуками по асфальту и послушно ныряю, получив один короткий кивок.
Прежде, чем дверь захлопнется и оградит меня от шумов окружающей среды, слышу:
– Давай мне ключи, друг. В гостинице выспись и завтра езжай. И больше так не балуйся. Друзья по периметру. Ты тут. Понимаешь, как плохо всё выглядит?
Не знаю, исполняет ли просьбу Георгиос.
Я сейчас вряд ли вообще смогу на него посмотреть.
Вместо этого сползаю ниже на кресле и закрываю на время глаза.
От чего меня только что пронесло?
Глава 11
Андрей
Парламентский, блт, контроль выглядит, Андрюха, не так.
Я прекрасно это понимаю, но игнорировать происходящее было бы скотством.
Чужое для меня имя на повторе привлекло внимание еще днем. Лена-Лена-Лена.
Я узнал пацана. Да и посыл «хочу ее завалить» сложно воспринять двояко. Кого хочет – сходу понятно. И что пацан уже пьяный, а она с радостью накидывается, ни черта не подозревая, тоже.
Чистый кайф (ирония).
И никто не спрашивает, хочешь ты в этом участвовать, Андрюша, или нет.
Подобные разборки мне абсолютно не нужны, но симптом Елена продолжает пульсировать болячкой на носу греческой общины и почему-то моей совести.
Я не держал ее в поле зрения весь день, но время от времени мониторил. Находил и хорошо.
Что сейчас вовремя успел — тоже хорошо. Но лучше бы, конечно, чтобы не приходилось.
Вкладываю ключи от тачки говнюка в карман и обхожу свою машину.
Заняв водительское, без пауз стартую.
Пусть остынет. И я остыну тоже.
За столом в беседке осталось много недоговоренных тем, полезных для меня людей, но я выезжаю на дорогу, чтобы доставить бесценную многострадальную задницу под присмотр дядьки.
В салоне тепло и комфортно, но девка дрожит. Понимаю. Стремно.
Мне и самому стремно. Это совсем не по-людски. Расставить друганов по точкам и тащить силой в машину. А дальше что?
Я не уверен, что пацан способен на насилие, но и полагаться на лучший исход из возможных – дело неблагодарное. Поэтому мы едем молча по темной трассе. Почти сразу обгоняем автобус. Племянница Шамли оживает и оглядывается.
Трет покрытые гусиной кожей плечи. Такая же у нее и на бедрах.
– Тебе холодно? – Лена резко дергается и смотрит на меня, нахмурившись.