Неужели никто не поможет?
Мысль о побеге мелькает в голове, но тут же гаснет. Сил нет даже на то, чтобы посмотреть в сторону.
Связанные руки онемели. Ноги болтаются в пустоте. Я в ловушке.
Наконец, лошадь останавливается. Крэг спрыгивает на землю и грубо стаскивает меня вниз.
Ноги, затёкшие от неудобного положения, подкосились, и я упала на мостовую, больно ударившись коленями.
— Недоразумение, — шипит Крэг себе под нос, дёргая меня за руку.
Мимо проносится пылающая лошадь Алэта.
Я поднимаюсь, какое-то время просто осматриваюсь.
Мы стоим на огромной площади, вымощенной серым камнем. Вокруг возвышаются неприступные стены, сложенные из того же материала, а массивные башни вонзаются остроконечными шпилями в синеву неба.
Вдали виднеются черепичные крыши домов и могучие горные хребты, возвышающиеся на горизонте.
Неужели это крепость?
Стража на стенах не внушает доверия — вялая и безразличная. Хотя впустили мародёров легко. Вероятно, они их знают.
— Эй, бескрылая! — Крэг грубо трясёт меня за плечи. — Идти можешь?
Я качаю головой, потом всё же киваю. Ноги, затёкшие от ужасного пути, подгибаются, и я с трудом подавляю стон.
Крэг тащит меня к массивной двери, украшенной грубой резьбой. У входа, прислонившись к стене, стоят двое дозорных. Они кажутся расслабленными, но взгляды их настороженные. Крэг, не останавливаясь, показывает им небольшой жетон, висящий у него на поясе.
Дозорные обмениваются короткими взглядами и молча расступаются, пропуская нас.
Краем глаза я замечаю бледную Элис.
Крэг стучит в дверь, и та тут же распахивается.
— Мы к лиорду Сиару, — без промедления заявляет Крэг.
— Проходите, — отвечает холодный голос, показавшийся мне знакомым.
Резкий толчок в спину — и я, спотыкаясь, вваливаюсь следом за Крэгом.
— Что вы творите? — вскрикнула Элис. — Не смейте её трогать! Оборачиваюсь, но Алэт делает вид, словно это не он меня пнул.
Элис пытается вырваться из хватки мародёра, но тот лишь крепче сжимает её запястья.
— Вы… вы, мерзавцы! — шипит она. — Вам это с рук не сойдёт!
Сжимаю губы, чувствуя, как к горлу подкатывает ярость. Но тут мой взгляд падает на мужчину — и слова возмущения застревают в горле.
В просторном холле стоит тот самый негодяй с глазами цвета расплавленного янтаря, что с таким высокомерием сжёг мои бедные туфли в гостинице.
Сердце бьётся чаще, а взгляд невольно цепляется за безупречный крой его жакета и ослепительную белизну перчаток. Мужчина скользит по мне равнодушным взглядом, словно я пустое место.
— Пройдёмте, — холодно произнёс этот нахал. — Его Сияние вас уже ожидает.
Слуга? Не может быть!
Откуда у простого дворецкого (или кем он тут приходится?) такие надменные манеры и возможность находиться в роскошных апартаментах?