В серебристых глазах Гласа Цитадели вспыхивает угроза: ты за это ответишь.
— Обвинения были выдвинуты публично. Значит, и извинения должны быть принесены так же, — мой голос твёрд.
Совет перешёптывается. Кто-то хмурится, кто-то демонстративно отводит взгляд. Словно само слово «извинения» — яд на языке.
— Совет признаёт, что допустил ошибку, — наконец произносит один из членов Совета. — Обвинения сняты.
— Это не извинения, — говорю я резко. — Это жалкая попытка сохранить лицо. Вы топтали мою репутацию на глазах всей Империи.
Кто-то из членов Совета негромко кашляет, другой — шумно отодвигает кресло.
В зале повисает тишина. Звенящая.
— Если вы обвиняете публично — извиняйтесь так же. Вслух. И с уважением.
Глас медленно поворачивает голову. Его губы сжимаются в тонкую линию, но голос звучит ровно:
— Совет приносит извинения высокорожденной Аль’Маар за несправедливые обвинения.
Его слова не звучат как покаяние. Но они произнесены. При всех. И этого достаточно.
— И в качестве этих извинений… — продолжает Глас, — если вы подтвердите своё право носить статус драконорожденной, Совет немедленно пересмотрит дело. Вы хотите развода?
— Именно, — отвечаю. — И генерал Атертон не вправе претендовать на моё наследие. Я привезла документы и готова предоставить их Совету.
— Вы получите развод и регион. Если докажете нам свою силу.
— Благодарю, — склоняю голову. — Теперь, если позволите, мне нужно подготовиться к инициации.
Глас медленно кивает.
— Вас проводят. До наступления полуночи — вы свободны.
144. Совет
До вечера мне отвели гостевую комнату в левом крыле. Еда, ванна, вода — всё есть. Здесь удивительно много воды по сравнению с моей крепостью. Но я не могу расслабиться. Снова и снова пытаюсь придумать план, наметить хоть какие-то шаги… но в голове — пустота.
Ривза я так и не увидела в Зале Совета.
Почему он не пришёл? Был занят? Или он просто не счёл нужным появиться? А может, он вообще не посещает заседания?
Я вздыхаю.
Его не хватает. Мне нужен был его взгляд. Его голос. Хоть одно слово — в качестве совета. Хоть что-то.
За стеклом — ледяная ночь.
Кристаллы в окнах дрожат светом, отражая чёрный силуэт башни. Эмир’Надор — как чернильное перо, пронзившее небо. Через три часа я войду в неё. Одна. И выйду — уже другой. Или не выйду вообще.
Раздаётся стук — я вздрагиваю.
— Войдите, — произношу, не оборачиваясь.
Сердце замирает в ожидании. Ривз?
Нет.
Фехос.