— Ира! — рычит Дима за моей спиной.
Выбегаю из палаты.
Останавливаюсь у окна.
На фоне закатного города, утопающего в мягком золоте и алом свете, в полутени стоит незнакомец. Его силуэт чётко вырисовывается среди оранжево-фиолетового неба и мерцающих огней улиц.
Почему-то у меня перехватывает дыхание.
Он поворачивается.
Всё как всегда: наши взгляды встречаются. Его лицо остаётся бесстрастным. Но в этот раз… в этот раз я замечаю кое-что новое.
В глазах мужчины — не просто безразличие. В них усталость. Грусть. Может быть, даже… боль?
Я молчу, жду, когда он, как обычно, уйдёт.
Но он не уходит.
Он делает шаг вперёд.
— Ты слишком глупая, Ири, чтобы понять, когда тебя любят, — его голос глух, но в нём слышатся эмоции, которые мне не разобрать.
Он замирает, и голос дрожит едва заметно:
— Ты должна вспомнить меня.
Ири.
Ирисы.
Ирис.
Я не двигаюсь, не могу оторвать взгляда от его глаз.
Карие, глубокие, как омуты, они вдруг начинают меняться. Густой каштановый цвет растворяется, и внутри вспыхивает янтарное солнце.
Золотистые искры пробегают по радужке, переливаясь, как расплавленный мёд, и в следующую секунду его глаза сияют чистым янтарём — живым, мерцающим, хранящим в себе древнюю магию.
Я видела эти глаза… в том воспоминании с аметистом.
— Ты должна меня вспомнить, — он повторяет, и в его голосе слышится не требование, а мольба.
Воспоминания всё ещё ускользают, но внутри разгорается что-то другое — тёплое, жгучее, пугающее.
Я чувствую его руку, осторожно скользящую по моей щеке. Большой палец мягко касается уголка губ.
Тело реагирует быстрее, чем разум.
В горле пересыхает.
— Кто ты? — мой голос звучит едва слышно.
Он не отвечает.
Просто смотрит на меня так, будто я — всё, что у него осталось.
Его ладонь скользит по моей скуле, пальцы зарываются в волосы, и в этом движении — такая нежность, такая осторожность.