Я пытаюсь подняться, рвусь вперёд, но не могу.
Она всего в шаге. В шаге… но недосягаема.
130. Изнанка
Ирис
Я очнулась оттого, что кто-то зовёт по имени. Голос глухой, будто сквозь толщу воды.
— Ира… слышишь меня?
Пытаюсь открыть глаза.
Свет бьёт в лицо, как прожектор. Голова гудит, мысли сбиваются в хаотичный клубок.
— Врача! Она очнулась!
Мужской голос… знакомый.
Но чей?
Не могу вспомнить.
Белый потолок. В ушах — тихое гудение аппаратов, воздух пропитан антисептиком с химозной, сладковатой примесью. Капельница отбивает медленный ритм.
Я в больнице.
— Ирочка…
Моргаю. Надо мной нависает мужское лицо. Зелёные глаза, небритость, тёмные круги под глазами. Губы мужчины потрескались, словно он питался лишь чёрным кофе и тревогой.
Дима?
— Ты меня слышишь? — тревожно спрашивает он.
Пытаюсь ответить, но горло будто перетянуто верёвкой. Только слабый, едва слышный выдох.
— Тише, не напрягайся. Ты долго была без сознания… — он сжимает мою ладонь, и его пальцы кажутся ледяными. — Врачи говорили, шансы невелики… — Дима сглатывает, но берёт себя в руки. — Но ты вернулась. Теперь всё будет хорошо.
Вернулась… откуда?
Память мутная, как запотевшее стекло. Я ощущаю не просто пробел, а зияющую пустоту.
— Что… случилось? — мой голос хриплый, чужой.
Дима осторожно касается моих волос, как будто боится, что я исчезну.
Хочу отодвинуться, но, кажется, мышцы разучились работать. Это не просто слабость, а беспомощность. Как если бы моё тело разучилось существовать.
— Ты долго была в коме. Мы думали… — он осекается, отводит взгляд. — Неважно. Теперь всё позади.
Кома?
Я пытаюсь вспомнить.
— Сколько?.. — едва шепчу.
— Почти два месяца.