Она молчит, но продолжает идти за мной.
Я резко останавливаюсь и оборачиваюсь.
— Что, Кэтрин? — мой голос звучит грубо, и её брови дёргаются вверх, словно она ожидала другого.
— Поговори со мной, — мягко тянет она. — Если думаешь, что я не расскажу всем твой секрет? Ты ошибаешься.
— Ладно, — бросаю я. Плевать на её угрозы, но лучше закончить это здесь и сейчас.
— Только не в коридоре. — Кэтрин наклоняет голову, рассматривая меня, как шахматист изучает пешку. — Пойдём в твою комнату.
Молча следую вперёд. Тишина между нами звенит, как напряжённая струна.
Я открываю дверь и пропускаю Кэтрин. Дверь не закрываю, а, наоборот, оставляю распахнутой настежь.
— Что это значит? — Кэтрин тут же складывает руки на своём округлившемся животе.
— Чтобы ты не вздумала натворить глупостей, — холодно отвечаю, бросив папку на стол.
Кэтрин усмехается, и в глубине её глаз вспыхивает азарт.
— Вот как? Хочешь, чтобы наш разговор стал достоянием всей крепости? Пусть. Ведь я просила навестить меня вечером, в девять. Но ты не пришёл.
— У меня были дела, — отрезаю я.
— Дела? — Она приподнимает бровь, насмешливо глядя мне в глаза. — У тебя всегда находятся важные дела, только они не для меня.
Я тяжело вздыхаю:
— Я не могу быть повсюду одновременно.
— Можешь, — перебивает она резким тоном. — Просто не хочешь. Проще всего игнорировать то, что тебе не по душе, не так ли?
— Я ничего не игнорирую, — шиплю сквозь стиснутые зубы, делая к ней шаг.
Она сжимает губы в тонкую линию.
— Тогда скажи: чего же ты боишься?
— Ничего я не боюсь, — хмурюсь я, не понимая, к чему она клонит.
— Нет. Боишься признать очевидное, — её голос понижается до шёпота. Она делает движение навстречу. Её ладони ложатся на мои плечи, и она приподнимается на носочки, оказываясь так близко, что я чувствую её дыхание. — Я могла бы уберечь тебя от Бертосов, помочь занять трон. Но ты…
— Мне не нужна помощь, — резко отстраняюсь. — Тебе бы лучше позаботиться об Атертоне и вашем ребёнке.
— Ревнуешь? — Её губы растягиваются в лёгкой улыбке, взгляд теплеет, но насмешка никуда не исчезает. — Если бы ты пришёл, когда я звала, ты бы узнал мою тайну.
Она снова подаётся вперёд.
— Какую тайну?
— Что никакого ребёнка нет, — тихо произносит она, и её глаза вспыхивают задорным огнём.
— Да ну? — Я невольно опускаю взгляд на её круглый живот.
— Подушка, — с лёгким смешком поясняет она, улавливая моё замешательство. — Это лишь роль. Для Атертона.
Она делает шаг назад, будто смакуя каждую секунду моей растерянности. Её улыбка становится шире.