А может, мне стоит увлечься кем-то? Ну, хотя бы вот Кирой. Всё при ней, здоровая и стройная. Только вот не торкает почему-то…
Когда я рядом с Любой, от одного ее аромата во мне всё дрожит.
Да как так-то?!
Ненавижу это чувство!
С трудом заканчиваю тренировку. Затем иду в душ. Сегодня мало народа, я там один. Беру полотенце и направляюсь в кабинку. Там включаю воду. Тыкаюсь лбом в кафель.
– Люба, Люба… что же ты за наваждение-то такое? – рычу, обхватывая рукой член.
Двигаю взад-вперед, задеваю головку. Удовольствие мощными волнами накрывает. Сегодня я пришел к ней домой… и увидел Любу с Гаврилой. Вместо того, чтобы проигнорировать или взбеситься, я возбудился.
Чёртов извращенец, блядь!
Мои мозги окончательно ломаются, когда в голове возникает картина: булочка с раздвинутыми ногами, а в ее киске орудует бородач. Она томно стонет. Смотрит на меня и взглядом манит.
Подхожу.
Яйца сжимаются в комок. Я полностью погружаюсь в свою фантазию.
Губы Любы на моем члене. Кайф от ощущения влажного горячего рта… нежный язычок скользит по головке. Но трахает ее другой…
– Блядь! – рычу, бурно кончая в кулак. – Ахуенно просто…
Быстро смываю следы своего маленького грешка. Всё тело судорогой сводит. Нужно больше! Я бы хотел посмотреть, как Гаврила имеет нашу девочку…
Нашу кого? Блядь, Марат, совсем ошалел!
Быстро моюсь и изгоняю прочь из головы порочные мыслишки. Ну, точно извращенец. Но Любку пиздец как хочется…
Но она об этом никогда не узнает.
Одеваюсь.
– Марааат! – у выхода меня догоняет Кира. – Ты домой?
– Да…
Я совсем недавно съехал от своей мачехи. У нас с ней крайне непростые отношения. Этот переезд стал глотком свежего воздуха. После смерти отца она совсем слетела с катушек. И жить с ней стало невыносимо.
– Если хочешь, можешь меня проводить, – щебечет Кира, а мне совсем не до нее.
Чувствую сильную слабость. В горле першит.
– Не хочу. До встречи, Кира, – направляюсь к дому.
Клуб находится недалеко от него. Машину я оставил, предпочитаю больше двигаться. Ведь у меня в голове с самого детства сидит страх…
Помню слезы. Белые простыни на зеркалах. Мама умерла, когда мне было восемь. Отец не плакал.
Уже на похоронах меня за руку взяла незнакомая женщина. Она была ослепительно красива. Стройная, яркая. Даже в чёрном платье она казалась мне феей.
– Твоя мама ушла так рано, – сказала она мне, – потому что не следила за собой. Была толстой. А толстые люди долго не живут… запомни, милый.
Через неделю эта женщина переехала к нам. Она была стройной, да… и учила меня, что полные люди ленивы. И они рано умирают.
Потом мне сообщили, что отец хотел уйти от матери незадолго до ее смерти. Потому что она была толстой…