Люба сдержала слово и прогнала нас обоих. Этого кретина понятно за что. Но я-то ее честь отстаивал. Несправедливо.
Уверен, она бы предложила мне остаться на ночь. И я бы до утра погружался в ее мокрую узкую киску. А потом мы бы вместе позавтракали. Но всё, сука, испорчено. И из-за чего?! Из-за спора о классе эмиссии формальдегида?!
Пиздец!
– Я всего лишь правду говорю, – заявляет никчемный качок.
– Тогда нахера ты приперся? – выгибаю бровь. – Именно сейчас? Не звезди мне тут про сроки, я занимаюсь строительством и прекрасно знаю, что у нас есть неделя.
– Всегда лучше всё сделать заранее, – лицо Марата белеет.
– Сочиняй! – рычу. – Тебе Жанка сказала, что Люба со мной уехала, ты и подорвался. Заревновал, а?
– Ты смеешься? – выгибает бровь, но его кадык дергается, а челюсть сжимается.
Ревнует. Марат запал на Любочку. Но она моя!
Мы с ним знакомы довольно давно. Он работает на моего друга Стасика. Судя по многочисленным жалобам, достал даже своего босса. И весь офис в придачу.
– Тогда я повторяю вопрос: почему ты приперся? – хватаю мудака за грудки и прижимаю к стене.
– Отпусти! – рычит, с силой отталкивает меня. – В любом случае, тебя это не касается.
– А у тебя, смотрю, мускулы есть? Тогда почему ты оскорбляешь красивую женщину? Когда должен защищать?
– Она только для тебя красивая, – фыркает, – я ничего никому не должен.
– Яйца в глотку затолкаю! – реву. – Не смей больше никогда так говорить про Любашу. Ты лишь счетовод. Не тебе рассуждать о классах эмиссии формальдегида и женской красоте. Иди воблу жри свою!
– Я не люблю воблу, – блеет, когда мы всё-таки выходим из подъезда.
– Судя по твоим пристрастиям, очень любишь. Пёс, бросающийся на кости.
– Девушка должна следить за собой, – гундосит, – лишний вес – это нездоровая тенденция. Люба бы вместо того, чтобы обижаться, послушалась. Я бы посоветовал ей режим питания и хорошего тренера.
Еле держусь, чтобы рожей его асфальт не разукрасить. Только вот Марат сильный, паразит. Я его недооценил. Если запахнет жареным, он может удивить.
Хотя где-то в глубине души я хочу вывести его на настоящие эмоции. Этот кусок льда кажется мне подозрительным.
Почему-то он скрывает свою симпатию к Любаше. Обижает ее. Только потому, что она в какие-то его личные стандарты не вписывается? Как же бесит!
– Из-за тебя меня тоже выгнали, – фыркаю, – а мог бы сейчас наслаждаться прекрасным телом красивой женщины.
– А не нужно чуть что лезть сразу с кулаками.
– Нечего шляться по чужим женщинам ночами, мудила, – рычу, мы подходим к моей машине, – ты на автобусе, что ли?
– Тут пешком недалеко. Я узнал, что Люба живет в получасе ходьбы, и решил прогуляться, – сует руки в карманы и пожимает плечами.
Сплевываю, затем достаю сигарету.
– В общем, ты меня понял, счетовод. Еще раз хоть взгляд кривой на Любу бросишь – убью. Усвой это раз и навсегда.
Сажусь в тачку. Достаю мобильный. Решаюсь позвонить Любе и извиниться, но вдруг на экране высвечивается: Стася.
– Привет, дочурка, – улыбаюсь, – как твоё ничего?
– Пап, – строго говорит она, – ты ничего не забыл?