Сейчас мне предстоит выслушать что-то неприятное. Я жду, что он снова упадет на колени, или обвинит во всем меня, а может перейдет к шантажу, к той части где я голая сижу на паперти и прошу милостыню у прохожих. Стас импульсивен, загорается как спичка, но так же быстро отходит, во многом благодаря мне. Так что сейчас я не надеюсь на приятный разговор двух взрослых. Но и страха тоже не чувствую.
Я знаю, как ответить на каждый его выпад, все их я успела прокрутить в голове пока ехала в машине, пока пила кофе, пока стояла в душе.
Я готовилась.
Ко всему на свете.
Кроме этого.
Стас срывается с места и идет в кабинет. Каждый шаг эхом разлетается по пустым стенам нашего дома. Он не шагает, а вколачивает мощными ногами сваи в пол. Хлопает дверью, что-то роняет, ругается, двигает… мебель? Я перестаю понимать, что происходит, и просто жду, когда это закончится.
Наконец Волков возвращается обратно.
- Все нормально? – По лицу вижу, что нет. Глаза на выкате и мелко бьется синяя венка на виске, кажется, это очень плохой признак.
- Держи, - он с рыком протягивает мне свой пистолет.
Формально… мой пистолет. Подарок мужа на Стальную свадьбу. Заядлый охотник, любитель всего огнестрельного он мечтал и меня приобщить к своему хобби. Брал на полигоны, таскал с собой в поля выслеживать бедных зайцев и фазанов, устраивал выходные в тире. Не помогло. Тогда Стас подарил мне Дерринджер, маленький женский пистолет, способный уместиться в кармане куртки. Красивая, но бестолковая игрушка, а вместе с тем страшное оружие.
- Зачем, - хриплю я.
- Чтобы закончить твои и мои мучения, - Пальцы словно деревянные, я даже не чувствую как Стас укладывает пистолет мне в руку и направляет дуло себе в лоб. – Давай, Римма. В случае чего скажешь, что это самооборона.
- Прекрати.
- Прекратить что? Любить тебя? Пытаться вымолить прощение? Если я такое говно, то просто избавься от меня, я заслужил, - он смотрит прямо мне в глаза, и я впервые замечаю, насколько темный, дурной у него взгляд. Мутный, как стоялая вода, в которой больше нет жизни. Только тина на самом дне.
- Ты меня пугаешь, - пытаюсь убрать руку от лица Волкова, но он сильнее прижимает ее к своему лбу, вдавливает холодный металл в кожу, и шипит от боли.
- Не правда, Рита, ты ведь очень смелая. Все за нас двоих решила. Такая молодец, да?
Моя рука дрожит, а рукоятка впивается в ладонь, но я не могу даже дернуться в сторону. Потому что боюсь случайно задеть этого старого идиота перед собой!
Сейчас мне так страшно, как не было никогда в жизни. Даже когда Коля в шестом классе решил нас проучить и ушел из дома, пока мы носились по городу и искали его. Даже когда в нулевых Стас напоролся на разборки местных братков, и однажды мне позвонила милиция, чтобы узнать, кем мне приходится Волков С. И. Даже когда наш самолет в Анталью попал в зону турбулентности и из отсеков выпали все маски, а пассажиры стали рыдать и громко молиться. Даже когда врачи поставили мне страшный диагноз и выдали рекомендацию «Осмотр у онколога».
Все эти разы мне казалось, что Бог не допустит беды. Конечно, я не бесчувственный сухарь и боялась, как мать, жена, женщина, но убеждала себя одной фразой:
Все будет хорошо.
А вот сейчас, в эту самую секунду, смотрю на своего обезумевшего мужа и понимаю – не будет.
- Стас, ты делаешь мне больно.
- Ты мне тоже, - он только сильнее сжимает в моих пальцах пистолет.
Я всхлипываю:
- Хватит. Я ведь могу случайно выстрелить и убить тебя.
- Ты и так это делаешь, Рита. Просто более медленно и жестоко. А я предлагаю разом, расправься со мной, чтоб не мучился. Ну же, маленькая, давай.
Он опускает мою руку и с силой встряхивает меня за плечо, отчего я дергаюсь как шарнирная кукла.
- Давай, Рит, ты в любом случае убиваешь меня, доведи начатое до конца!
Он с шумом всасывает носом воздух, ноздри его расширяются, как у быка на родео. И также как у быка наливаются кровью глаза.
Несколько секунд я смотрю на Стаса, жду, когда он наконец успокоится, даже молюсь, но передо мной все тот же страшный человек.