🕮 Читать книгу «Развод. Искусство слать всех на...» онлайн

- А голова, - киваю в сторону зеркала, там отражении башней на макушке возвышаются блестящие полоски фольги. Карина смотрит туда же, куда и я – в зеркало и соглашается:

- Девочки, я остаюсь!

Пока Арсен стирает с волос Карины лишние десять лет (она как и все азиатки рано поседела, но при этом сохранила свежесть лица и фигуру), мы с Олей прошлись по всем услугам салона.

Солярий для легкого загара, маникюр, педикюр, брови, массаж и на десерт стрижка.

- Эта краска без аммиака, - в очередной раз уточняет Оля. Колорист тяжело вздыхает и в очередной раз объясняет, что розовый тоник не возьмется на ее темных волосах, и нужно осветлять. Оля грустнеет и просит просто помыть и уложить ее волосы. Выглядит она в этот момент совсем плохо.

- Оль, - тихонько зову невестку, - да не переживай ты так, Коля справится. Он только прикидывается дурачком, а у нас дома и готовил сам, и убирал, и стирал себе прекрасно и даже рубашки в университет гладил.

- Это рубашки, а это ребенок, - вздыхает бедняжка. Ее плечи всякий раз напрягаются, когда раздается пиликанье телефона. Значит, пришла очередная смс от сыночка. А пишет тот с завидным постоянством, скорей бы уже Маркуса спать пошел укладывать и сам заснул. Потому что невозможно смотреть за мучениями бедной девочки! А уж когда Коля мне позвонил, Оля чуть было не сорвалась домой, мы с Кариной ее в четыре руки удержали.

- Он и ребенка погладит, - хихикает подруга, подмигнув мне.

Ну да, мы то с ней вроде как опытные, и дети у нас взрослые, у Ким вообще целых три с половиной – трое своих и одна Ленка. А Оля впервые оставила сына так надолго с папой. Это она конечно зря… зря так поздно подключила Колю к родительству. Бессонница, труд и подтирание мелких жоп прочищают голову лучше любых нравоучений. Так что через пару дней мой сын может выздоровеет от новомодной болезни «я самец и вообще никому ничего не должен». А может нет, и вирус глубоко поразил его рыжую голову. Но у этих еще не все потеряно, раз Коля обрывает ей телефон, а вот я идиотка, и всю жизнь огораживала Стаса от проблем в семье. Сама воспитывала сына, сама держала быт, сама ремонт делала. Все сама. И вот что получила в благодарность.

Любовницу. И мужчину, который не держит свое слово. Который не в состоянии понять, что на Севере другой климат и лучше взять с собой зимний пуховик а не пижонское осеннее пальто. Который не может найти себе нужную таблетку в корбке с лекарствами. Который ломается от обычных бытовых трудностей, и несет свою боль миру, полностью позабыв, что важнее его страданий в тот момент была я. Я и мое здоровье, а не он и его реакция на то, что жена вдруг слегла.

Перечислять "грехи" Стаса можно долго. И хоть во многих из них я виню себя, уже сейчас мне понятно - я мужа не прощу.

Нельзя простить того, кого когда-то любил, а теперь презираешь.

- Слушайте, - заявляю так громко, что все поворачивают ко мне взгляды, а мне можно краску с аммиаком? Вон ту, розовую. - И, опомнившись, добавляю: - только не всю голову, давайте просто прядку?

Это безумие и это так на меня не похоже, но я хочу сделать невестке приятное. Пусть и таким, немного корявым способом. Наверное, простого «извини» было бы достаточно, но не для меня, и не за ту поддержку, которую я получила.

- Вардуи, - зовет кого-то Карина, пока мне наносят на волосы маску, - душа моя, сделаешь Риточке легкий вечерний макияж? Только легкий, а не вот эти твои «последняя незамужняя подруга на армянской свадьбе».

Темненька девушка с призывной родинкой над губой, прибежавшая на зов хозяйки, кивает, и начинает колдовать над моим лицом. Я чувствую только, как по коже порхают кисти, отчего хочется чихать и смеяться, чувствую, как параллельно с этим мне сушат и вытягивают утюжком волосы. Блеск на губах, и новый, непривычный запах косметики тоже чувствую. А еще вместе с этим я чувствую крохотную волну только-только зародившегося счастья! Мне сейчас так хорошо, как не было последние года два.

А то и больше.

Когда меня поворачивают к зеркалу, первое что я вижу – Олины горящие глаза!

- Маргарита Сергеевна, - визжит девочка, - Вы – ВАУ!

А я и правда такая. Помолодевшая, красивая, со свежим тоном кожи, будто только прилетела из какой-нибудь азиатской страны, о которой давно мечтала, а не опостылевшей Турции. Я не жалуюсь, правда, но сколько можно? Всегда Турция, и всегда отели ультра олл инклюзив, чтобы даже не выходить за забор, а то не статусно получится. А ведь я никогда не любила всю эту мишуру и страдала без приключений! Заваривать чай прямо из Байкала, есть хинкали где-нибудь в Грузии, слушать джаз в Новом Орлеане и смотреть как цветет сакура в Японии. Об этом я мечтала! А не о лежаке под солнцем и коктейле с трубочкой.

И я себе все это обязательно устрою! Потому что могу, потому что заслужила! Смотрю в зеркало и просто не узнаю эту девчонку в отражении.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

С большими распахнутыми глазами, которые снова могут удивляться, и пухлыми, сочными губами. Как в юности, когда я еще могла и хотела целоваться ночи напролет.

И как хорошо к лицу вот эта розовая прядь. Так дерзко, что мне самой страшно от этой новой, неизвестной мне Риты.

- Конечно она «вау» - басит рядом подруга. Ей, наконец, закончили закрашивать седину и тоже вытянули длинные толстые волосы. – Оль, ты бы видела, как на твою свекрушу в школе мальчики бросались! Первая девка на деревне была! А выбрала Стаса.

Взгляд в отражении меркнет. Я тотчас ловлю эти перемены и заставляю себя улыбнуться вновь. К черту тоску по мужикам! Сегодня день девочек!

- Стас был нормальный, это со мной он себя королем почувствовал и испортился, - вздыхаю я.

- Помер Максим, да и хер с ним, - глубокомысленно замечает подруга. – Все они, Рит, где не надо короли, и это наша вина. Нацепили им на головы короны, а потом типа не понимаем, как оно так все получилось! Хватит! Вертай матриархат взад!

- А мне не нужен матриархат, - робко замечает Оля, - я готова делать все для мужа, только хочу, чтобы он это мое «все» ценил. Как раньше. А не думал, что женщина в семье должна по определению.

На секунду мы втроем замолкаем и смотрим на себя в зеркало. Такие разные, но все одинаково обиженные судьбой женщины. Вдруг я начинаю улыбаться, подхваченная сумасбродной идеей.