- А это сейчас к чему? Чувство вины у меня ищешь? Так оно атрофировалось.
- Нет, Рита, обрисовываю ситуацию. Стасик гонит и куда-то не в ту степь. Ты же знаешь, я в офисе не появляюсь, мое дело это стройки, и мы в вотчину друг друга нос обычно не суем. Но сейчас на Волкова начинают жаловаться подрядчики, а это уже не хорошо.
Чувствую, что от намека Юры у меня начинают полыхать щеки:
- Предлагаешь мне его на работу за ручку отвезти?
- Да ничего такого не предлагаю, - не отстаёт Шмелев, повышая температуру в кухне еще на градус. – Стас может из-за тебя так чудит, а может нет! Хер его знает, он всегда был человеком впечатлительным, натурой экзальтированной. Может он сам по себе с ума сходит, с этим еще разобраться надо, но приехал я не из-за него.
- Да ну, а из-за кого же?
- Не знаю! – Ворчит Шмелев, и стирает широкой ладонью капли пота со лба. Он явно нервничает, а я не понимаю, почему.
- Юр, ты с такими талантами в красноречии как три раза жениться успел?
- Юр, ты с такими талантами в красноречии как три раза жениться успел?
- Да хер его… Я когда просто чай с тобой пью, нервничаю сильнее, чем когда Мендельсона слышу, - отшучивается друг, не сводя с меня серьезных, уставших глаз. – Рит, видишь, я и так рожаю в час по слову, не перебивай, пожалуйста. В общем, приехал я к тебе. Стас мой друг, но и ты мой друг, и если тот болеет в шикарном доме с шикарной минералкой Дон Периньон, то ты вот здесь, в коморке сидишь, всеми брошенная. Давай, это… возвращайся, что ли.
- А давай мы с Волковым сами разберемся?
- Так разберитесь уже млять! – Кричит Юра. – Ритка, ну?! Ты же не такая, чтоб вот тут в хате Олиной прятаться. Ты сильная, ты смелая, ты умная! Ты вообще самая умная баба из всех, кого мне довелось знать! Ну соберись, девочка, вытри слезы и иди разгроми всех мудаков, которые тебя обидели.
- А если я не знаю как, - тихо, почти не слышно, шепчу я.
Юра тянется за сигаретами, но посмотрев на меня, убирает пачку обратно в карман. Есть привычки, которые не меняются. К примеру, стоило Юре узнать, что я не переношу запах табака, как он перестал при мне курить. И за тридцать лет я ни разу не видела его с сигареткой.
- Руки беспокойные, - оправдывается друг, и после небольшой паузы добавляет, - Рита, у меня три развода за плечами. Я на этом деле собаку съел. Захочешь со Стасом помириться, все сделают вид, что ничего не было, что никто ничего не заметил. Ну, а кто хоть что-то напомнит, тот пусть на хер пойдет, все нормальные тебя поймут. Но если ты захочешь развестись, то вот, - он достает из кармана клетчатой рубахи несколько визиток. – Это контакты адвокатов, на любой вкус. Вот эта, - подчеркивает ногтем женскую фамилию, - вообще зверюга. Оттяпает половину нажитого, включая яички Волкова. Будут у тебя на полке как трофей стоять. Меня так Галка в суде натянула, я до сих пор отойти не могу. А ведь у нас с ней ни детей, ни плетей, и два года стажа всего. Я после суда сразу контакты ее юриста взял, думал, что пригодится и вот… пригодилось.
Я молча перебираю разложенные передо мной визитки. Тасую их как колоду карт, стопка и впрямь получилась впечатляющей. Непроизвольно задерживаюсь взглядом на той самой, которую советует Юра.
- А не боишься? Развод дело грязное, а мы будем делить фирму, которая и твоя тоже.
- Дели, - он равнодушно машет рукой, - всех денег не заработаю, а того что есть мне до старости хватит. Тем более, - Юра грустно усмехается, - чем больше ты у нас оттяпаешь, тем меньше достанется моей четвертой жене при разводе.
Я внимательно смотрю на друга:
- И зачем тебе все это?
- Не знаю, просто хочу увидеть тебя прежнюю, а моя Рита Волкова всегда была сильной, всегда знала, как за себя постоять. Понимаю, что сейчас херово, я после Люды сам себя по кускам собирал, но видишь, живой. Так это я, слабак и тряпка, а ты… ты скала!
Скала… а хочется быть обычной женщиной, сидеть на ручках и ждать, пока кто-то решит мои проблемы.
Чай так и остыл в стаканах. Мы еще немного говорим о путешествиях, Юра чудесный рассказчик и описывает свои поездки так, что хочется тотчас собрать чемоданы. Жаль, что я не была нигде дальше Турции, но возможно сейчас идеальное время, чтобы все наверстать.
На прощание он обнимает меня, вообще не касаясь ладонями спины, отчего кажется, что Шмелев гладит воздух. Смешной, ей-Богу.
- И телефон, Рит…
- Починю, - отвечаю я за Юру.
Тот согласно кивает.
А потом я открываю дверь и замираю: прямо на пороге, мокрая и несчастная стоит Оля.
- Маргарита Сергеевна, - она шмыгает носом, - простите, что без звонка, можно я с вами пока поживу?
Вид невестки слишком красноречив, так что мы с Юрой все понимаем без слов. Шмелев пропускает в квартиру бедную девочку, и, обернувшись, одними губами шепчет: