Небось, она и сама не рада, что вот так зашла, не постучавшись. А все ее перфекционизм сраный! Если бы не это, жили бы себе и дальше, тем более что со дня на день я планировал разойтись с Эммой. Нда…
Рита что-то спрашивает у меня, резко трясет за рукав, отчего все тело простреливает острой болью. Вашу ж матушку… Не надо было мешать алкоголь вчера – не пришлось бы страдать сегодня. Стараюсь не думать, скольких бед удалось бы избежать, если бы не шампанское. И не гребаное красное платье Эммы, глупая бабенка как знала, на что меня цеплять.
Ладно, с ней я поговорю завтра, а пока нужно решить проблему поважнее.
- Рит, голова болит, просто пиз*ец. Дай, пожалуйста, таблетку.
- Возьми сам.
Она делает шаг в сторону и скрещивает руки на груди, точно училка. Хотя, она ж училка и есть, пускай на пенсии, но 25 лет стажа пальцем не сотрешь. А я снова под ее взглядом чувствую себя нашкодившим пацаном, которого ждет ремень по мягкому месту. На меня даже в Кремле министры так не смотрели как моя жена на моей же кухне.
Лишь бы отделаться от цепкого взгляда, поворачиваюсь в сторону шкафчиков, куда указала Рита. Открываю ящик, достаю с верхней полки коробку. Огромную прозрачную торбу, в которой напихано все, включая набора юного реаниматолога. Стараюсь не скрипеть зубами, пока ищу нужное. И только спустя пару минут понимаю, что я понятия не имею, как называется лекарство от головой боли.
- Аспирин растворимый, - читает мои мысли Рита. Ну, ведьма же! Кошусь в ее сторону, всерьез опасаясь, что жена все это время летает по кухне на метле. Нет, стоит за спиной, все так же скрестив руки. Ну-ну, поза сильной и независимой. Как только у меня пройдет башка, превращу свою независимую обратно в нежную и домашнюю.
Наконец, нахожу нужные таблетки. Достаю их из блистера и кидаю в стакан две штуки. Они маленькие, так что лучше принять сразу двойную дозу. Смотрю на воду, в ожидании пузырьков, но ничего не происходит. Вообще ничего! Снова кошусь на Риту, может это какой-то розыгрыш? Пранк, как сейчас принято говорить и моя благоверная уже во всю ржет?
Но нет, она смотрит на меня удивленно и даже с жалостью, как на умственно отсталого.
- Растворимый, - медленно, по буквам тянет Рита.
- А это какой?
- Обычный.
Тон, которым она говорит и вся ситуация в целом, заставляют меня взорваться. Я отшвыриваю бесполезный блистер в стену:
- А где оно написано?! Я вообще не должен знать, где от чего, для этого врачи есть! У нас этих таблеток, как в аптеке, что я ни хрена разобраться не могу!
Хочется и коробку с лекарствами запульнуть туда же, но Рита вырывает ее у меня из рук и уже через секунду протягивает пластиковый тубус со знакомой синей надписью. Готов поклясться, секунду назад его там не было!
Я беру лекарство, бурчу себе под нос «спасибо», снова набираю в стакан воду и во второй раз кидаю таблетки. На этот раз они шипят и пенятся.
- Знаешь, Стас, мне даже страшно, что с тобой будет, когда мы разведемся.
Поднимаю удивленный взгляд на Риту. Она что, серьезно? Какой еще развод? Я скорее сдохну, чем разведусь со своей женой.
Вслух я этого конечно не говорю. Я не идиот, чтобы сейчас махать красной тряпкой перед разъяренным быком. Снова скриплю зубами при воспоминании о красном цвете. Что стоило Эмме надеть другое платье? Бежевое, или серое, как на Рите, тогда я бы не то, что в подсобку ее не потащил, я бы ее в принципе не заметил!
Видимо мое молчание затянулось, и Ритка, посчитав наш разговор оконченным, перенесла поднос с тарелкой на стол. Быстро, потому что делала это миллион раз, жена сервировала обед. На одного человека. Тарелка, вилка, хлеб – один кусочек. Стакан с водой, тоже один. Я почти произнес «спасибо», как вдруг Рита села во главе стола и принялась есть.
Без меня.
Я сглатываю, в желудке уже революция, а голова может болеть не только от алкоголя, но и от голода. Запахи минтая и свежей пюрешки сводят с ума, так что я даже думать не могу. Стою и пускаю слюну, как дебил.
- Рита, я очень голоден, - снова повторяю. Повторять что-то унизительно, но я заслужил такое отношение от жены. Подсознательно меня греет мысль: чем больше я получу от нее сейчас, тем быстрее пройдет этот воинственный запал, и мы сможем нормально поговорить.
Так что ссора и скандал пугают меня куда меньше вот такой тишины.
Рита молча указывает пальцем на кастрюли на плите, мол, решай свою проблему сам. Я проглатываю и это – поделом, Стас.
Получив ее одобрение, наваливаю себе на тарелку так много картошки, что она чуть ли не стекает с краев. На горку из пюре выкладываю две тушки минтая и обильно поливаю эту красоту томатным соусом.
Желудок урчит и вибрирует, когда я сажусь за стол, на место напротив Ритиного. Делаю это непроизвольно, я всегда сидел здесь, и даже не думаю, пересаживаться. Жена поднимает на меня глаза, все еще печальные, и от этой нечеловеческой тоски во взгляде хочется себя придушить.
Ничего, маленькая, я исправлю все, что успел натворить за эти месяцы. Клянусь, ты забудешь про Эмму и никогда, никогда больше не будешь плакать. А пока живем дальше, делаем вид, что ничего не было, улыбаемся, наращиваем новые нейронные связи.
- Не против? – Киваю на стул, на котором уже сижу. Конечно, правильно было бы спросить разрешения заранее, но я не сообразил. Все-таки это и мой дом, и я привык здесь быть хозяином, а не гостем.