— Меня послали платье тебе привезти, — медленно говорит он, изучая мое отражение.
— А Славушка…
— Славушка по пробкам гоняется за моими туфлями, — поясняет Робертовна, и дед мажет по ней взглядом, будто бы невзначай, а после возвращается ко мне.
Он, как завороженный, смотрит, медленно подходит и целует меня в макушку.
— Ты принцесса, — произносит так по-доброму проникновенно, что…
— Так! Дедуля, мать твою! Она сейчас заплачет и все испортит, — рычит Семён, за что получает от деда тяжелым взглядом по лбу.
Деду плевать на истерики фей-крестных, ему нужно, чтобы я знала — мой личный Сириус Блэк доволен.
Эмма смотрит на нас с дедом и улыбается, будто ей позволили наблюдать за чужим счастьем, а я очень хочу, чтобы она тоже подошла, ведь по большей части это ее заслуга, и протягиваю руку.
— Дед, скажи же, Эмма красивая? — спрашиваю я, сжимая ладонь Робертовны.
А он пялится по сторонам и куда угодно, но не на нее. Просто кивает, круто выгибает бровь и отворачивается. Ну, блин, ты чего?
— Тут... красиво, — многозначительно хмыкнув под нос, выдает дед не совсем уж вежливо.
— Да, я тут… живу, — неловко бормочет Эмма.
— Ясно, — бросает он, берет на руки Офелию и уходит подальше от нас.
В его взгляде перед этой несуразной телепортацией я замечаю что-то ледяное и саркастичное. Типа, «ну ясно все с тобой». И внезапно дед начинает меня очень бесить.
Он же сам сделал это с ней, с ними! Но все равно будто бы винит ее. Мне за него стыдно. Он, блин, ведет себя, как тот мерзкий мужик альфа-самец, которого жизнь ничему не учит.
Эмма меняется в лице и гневно смотрит ему вслед. Даже краснеет от злости.
— Семён! — властно командует она, глядя на деда, попивающего водичку из хрустального бокала. — Займись-ка этим куском дерьма. Сделай из него человека, будь добр.
Дед не сразу понимает, что речь о нем, только по надвигающемуся Сёме с ножницами. Он качает головой, а я срываюсь к нему с места.
— Да, дед, ты с нами! Давай!
— Ни за что! Нет!
— Так! — Семен делает шаг вперед и потирает руки. — Всем разойтись! Это будет потрясающе! Это материал, которого я ждал всю жизнь.
— Нет!
— Да! — уверенно говорит Эмма, берет меня за руку и уводит в спальню, где помогает нарядиться.
В потрясающее платье — золотое, приталенное, из ниточек драгоценного бисера. Черт возьми, я и правда похожа на настоящую золушку! Платье по фигуре делает меня сверкающей богиней.
— Семён там справится? — с трудом оторвавшись от собственного отражения, которое готова залить слюной, осторожно интересуюсь я.
— Семён? — фыркает Эмма. — Конечно справится. Он место у меня в редакции зубами выгрыз.
А затем Робертовна с силой затягивает шнуровку на моей спине, самую малость переборщив на эмоциях (так, что я чуть-чуть НЕ МОГУ ДЫШАТЬ).
— Идеально, — заключает она, довольно кивнув.
И никакой кротости на лице Эммы больше нет. Она мстительна и решительна, а мне это нравится. Я готова рука об руку с ней вершить судьбы мира.
Мы торчим в спальне еще час: болтаем обо всем на свете и слушаем мою музыку. Вроде бы и повод есть — нас никто не зовет, но на самом деле мы капец как боимся дедова гнева. В ярости он может быть страшен — обе знаем, поэтому молча ждем и надеемся на всемогущество Семёна.