Как нашлась?
Перевожу взгляд на Офелию, которая лежит пузом кверху на коленях уже у Бенза и практически стонет от наслаждения. Ей как раз водят веточкой петрушки по животу. Я сильнее приглядываюсь — нет, ну точно она.
Рядом с моим креслом валяется переноска, в ней шлейка, к которой прицеплен тот самый адресник с QR-кодом. Он на месте. Может, что-то сломалось? На всякий случай я решаю проверить, как эта хрень вообще работает и сканирую код.
«Местоположение отправлено владельцу. Спасибо, что нашли собачку!». И ничего. Мне не падает никаких уведомлений. А Робертовна показывала, и сообщение точно приходило.
Я не успеваю разгадать эту загадку, потому что мой телефон начинает разрывается от... видеозвонка! Имя Эммы Робертовны светится на экране, и у меня скручивает желудок. Твою мать! Ей же тоже пришло оповещение, что собаку нашли!
Я делаю глубокий вдох и отвечаю с такой скоростью, что чуть не роняю телефон.
— Сашенька, что с Фелюшкой? — тут же вопит моя благодетельница, а я несусь к Кокосу, хватаю псину и тычу мордой в камеру.
— Все хорошо, Роб... Эмма Робертовна, — тараторю я. — Видимо, адресник сломался. Я тоже испугалась и бросилась проверять. У меня код почему-то не получается сканировать, но уведомление пришло.
— Ох, милая! Не пугай так, сердце уже не то, — выдает она, держась за грудь, ставит телефон, видимо, на подставку и отходит. Теперь я вижу шикарный номер и панорамные окна. А еще бутылку проссеко и бокал, который Робертовна наполняет дрожащими руками. — Это ты где?
— А мы с Фелей выехали на природу с ночевкой.
Я прикусываю язык и замолкаю. План я не утвердила, так как боялась, что запретят, и сейчас могу огрести по полной.
— Ой, как замечательно! Фелюшке нужно дышать воздухом, в городе так смрадно, — Робертовна, к счастью, улыбается мне.
Она, если честно, очень красивая тетка. И вообще-то ни разу не бабка. У нее даже волосы длинные, до пояса, модно-седые и завиты локонами на концах. Да и лицо суперухоженное, тело подтянутое. Ей едва к шестидесяти, плюс-минус пять лет, и она явно была горячей штучкой в молодости.
— Вот и я так подумала! — с радостью восклицаю я.
— А ты… — Она вдруг щурится, подходит ближе, и теперь я вижу на экране только ее нос и глаз. — Ты что, у Бенза?
Голос Эммы как-то неестественно холодеет. Она напряженно поджимает губы, потом натянуто улыбается.
— Ну повеселись там, пока. Бензу привет, — быстро проговаривает и отключается.
Э-эм, а что это было?
Я хочу задать вопрос деду и его компании, но внезапно осознаю, что говорила с Эммой в гробовой тишине. Все очень странно переглядываются. Офелия загребает лапами, и ее забирает к себе Самба. А мой дед усмехается, опускает голову и, сделав большой глоток пива из кружки, достает сигареты.
— Де-ед! А вы разве не дружите с Эммой Робертовной?
— Ну вот как тебе сказать-то, Санек, — вместо дедушки тянет здоровенный Кокос. — Дружат они, как любые бывшие.
— Это как?
— Никак, — рявкает дед, а затем, развернувшись на пятках, уходит.
Я смутно припоминаю, как он меня свел с Эммой. Мы с ним шли по ТЦ, где я планировала присмотреть новую обувь на лето, она шагала навстречу с кучей пакетов. Я еще подумала тогда, что хочу быть такой бабулей — на стиле: юбка в пол, элегантный жакетик, какие-то цветастые шарфики, серьги, кольца. От нее прямо-таки веяло баблом.
— Саша, — замерла она перед дедом.
— Эмма, — ответил он.
— А это… — Эмма уставилась на меня оценивающим взглядом.
— Это Саша, моя внучка.
— Ты назвал внучку в свою честь? — расхохоталась она. И теперь, вспоминая это, сцена с носорогом Дантеса кажется мне еще смешнее.
— Ну вроде того, — ответил дед. Он не улыбался, а Эмма сверкала фарфором.