Занавес.
И это ярче, чем когда-либо было наедине с собой. Это близко к тому, что было в лифте. Ровно так, как, блин, нужно.
Я растекаюсь.
Меня затапливает такая раскаленная обжигающая волна, что ноги мигом расслабляются, я теряю опору и тут же ухожу под воду.
Твою ж мать.
Это самое глупое, что могло со мной произойти.
Я машу руками и истерично ищу край ванны, а нахожу Дантеса, который подхватывает и тянет наверх. Он без слов усаживает меня к себе на колени и крепко прижимает.
Мы сидим на полу, вокруг все залито водой и пеной, джинсы Дантеса промокли, футболка тоже в пятнах. Я подрагиваю от смеха, недавнего оргазма, страха захлебнуться и холода — после горячей воды температура в комнате кажется почти минусовой.
Мы смеемся. Я только кончила на его глазах, а мы смеемся, как сумасшедшие.
— Ну я ждал, что ты выкинешь что-то подобное, — с улыбкой выдает Дантес, заводя мои волосы за спину и оголяя прикрытую ими грудь. Он смотрит на нее с каким-то умилением, и это тоже очень странно.
— Эй, ты что?
— Ничего, — вздыхает он. — Ты милая. Смешная. Сексуальная, правда. Даже несмотря на то, что катастрофически неуклюжая.
— Ты к чему это все? — Я ведь уже чувствую, как сдаюсь.
Дантес такой классный, почти домашний (опять). Он смотрит с нежностью прямо мне в глаза, будто между нами что-то есть. Что-то большее, чем пара его неуместных приставаний, быстрого перепиха в лифте и моих фантазий.
— Ни к чему. — Он качает головой. — Значит, я тебе для… всего этого в принципе не нужен?
Его дьявольская усмешка мешает мне думать. Я ведь все еще хочу продолжения и все еще сдаваться не собираюсь. Приходится силой напоминать себе: у него наверху блондинка, он по тебе не так уж и скучал, и ты достойна определенно большего, чем все эти «подъездные истории». Он...
Черт, я не помню, что там дальше.
— Саш, — почти шепчет он. Наше на двоих имя делает меня сейчас слабой и вялой. — Могу я тебя поцеловать?
Дантес смотрит мне в глаза исподлобья, как провинившийся ребенок. С совершенно открытым выражением лица, доверчивым.
— Зачем, Саш? — задаю я встречный вопрос, а потом устраиваюсь уютнее в его руках.
Он не возражает, обнимает меня, утыкаясь носом в мои волосы, поддерживает за спину, под коленками и гладит бока. Он будто многорукий кракен, который трогает меня сразу везде. И это снова странно, но приятно.
— Ну как зачем? Потому что хочется, — шепчет на ухо.
— А потом захочется кого-то еще? И где? В лифте или по-быстрому на столе? А может, в подъезде, пока никто не видит?
— Саш, — он снова повторяет мое имя. Мы будто играем этим словом в пинг-понг, бросаем его друг другу, словно соревнуясь, кто кого перешепчет. — Ты же взрослый человек, что за глупости?
Для него это, конечно, глупости. Я даже понимаю, наверное. Какая-то малолетка пристает к нему со своими вопросами и странными разговорами.
— Тебе не понравилось со мной? — спрашивает он как-то аккуратно.
— Понравилось.
— Ты хотела чего-то другого? Чего-то... большего?
И вот тут я понимаю, что сама загнала себя в угол. Потому что…
Вариант первый — да, я хотела чего-то большего.