Отсюда он точно не выйдет, а выползет!
— Мне кажется, что тебе нужен урок.
— Урок? Мне не нужны уроки, — надменным тоном говорит он и закидывает руки за голову, опираясь на спину.
— А я говорю, что нужны. Ты чуть что засовываешь в девушку свои похотливые пальцы! — И видит бог мне это нравится. — Но кто сказал, что это правильно? — Я сказала. — А как же прелюдия? — В жопу прелюдию.
Он сглатывает, потому что я веду рукой по шее к груди, распределяя по коже пену, хоть мысленно и противоречу каждому своему слову. От предвкушения шоу у меня уже все сводит. Хочется плюнуть на обиду и затянуть придурка в воду, но нельзя. Тот факт, что я хочу его, только мешает! Обиды забывать нельзя. Он меня уже получил, и я должна воспользоваться хотя бы этим шансом, иначе останусь совсем без защиты.
Дантес смотрит потемневшими, почти синими глазами и сбивчиво дышит. Твою мать, я и не думала, что наблюдать за ним со стороны так кайфово. Он крутит головой, разминает шею, не может найти место рукам, сжимает-разжимает пальцы. И столько всего в его глазах, выражении лица, жестах.
Мысленный образ мигом лишается дурацких очков, а рубашка в клеточку оказывается расстегнута на пару пуговок. Из Шурика явно лезет Дантес, твою мать!
— Что же ты, — мой голос непривычно хрипит, — оставил друзей наверху?
— Плевать, — он тоже еле ворочает языком, потом смотрит на мои пальцы и будто пытается управлять ими при помощи телекинеза. — Сделай. Это.
Дантес был таким пошлым и развязным в темном углу лестничной клетки, а теперь… «сделай это»?
— Что это? — дразню я.
Он сглатывает, а моя рука уже скользит по груди и легко касается соска.
— Научи, — еле шепчет он. — Покажи, как тебе нравится. Я не прикоснусь, — Дантес поднимает руки, и я чувствую, что почти выиграла эту дуэль.
Только вот он пересаживается ближе. Да, он встает со стула и устраивается на полу. Сжимает пальцами бортики ванны и напряженно следит за моими руками, которые все-таки опускаются вниз.
Чтобы не скатиться в воду и не нырнуть с головой, мне приходится напрячь ноги. Я сажусь удобнее, слежу за Дантесом, а он ждет. Он заворожен, как под гипнозом. Неужели у него такого не было?
— Сможешь? — Он находит в себе силы для привычной усмешки.
— А ты сомневаешься, что девушка может достичь оргазма без участия мужика? — Я нахожу в себе силы едко ответить. С трудом, но нахожу.
И быстро тяну руки под воду, касаясь себя. Выдыхаю, сжимаю бедра и жду, когда вспышки перед глазами успокоятся. Нельзя так быстро кончать, но я настолько перевозбуждена от всех этих разговоров и запаха Дантеса, в конце концов, что мне много не надо.
Запрокинув голову на бортик, я считаю до трех. Никогда не задумывалась, как выгляжу со стороны, когда мастурбирую, да и не так часто это делаю, но очень надеюсь, что это красиво. По крайней мере, я пока еще могу стараться.
Смотрю на Дантеса сквозь полуопущенные ресницы, а на его щеках заметно расцветают красные пятна. Губы приоткрыты, часто дышит. Я могла бы сейчас поцеловать его, и он, уверена, словил бы инсульт.
Но вместо этого я мягко глажу себя между ног и даже не пытаюсь сдержать стон. Звук, сорвавшийся с губ, приводит несчастного Дантеса в состояние, близкое к обмороку, кажется. Он бросается вперед, нависает надо мной, но я качаю головой и делаю еще одно движение. Вниз, вверх, внутрь.
Это чистый кайф, особенно из-за того, что он смотрит.
— Не трогай, — велю ему, да-да, велю! И он, к собственному удивлению, слушается.
В этом определенно что-то есть. Никогда не ощущала себя опытной и клевой, но сейчас мне кажется, что я просто вознеслась на недосягаемый уровень мастерства. Дантес добавляет уверенности, потому что слишком жарко на меня смотрит. Будто я роковая, крутая и сексуальная. Это что-то новенькое, но неожиданно приятное.
На воде в ванне остаются разводы от ритмичных движений. Дантес откровенно пялится на меня, пожирая взглядом. Между бровей все та же напряженная складка, костяшки пальцев уже побелели. Я где-то посередине — то смотрю на него, то закрываю глаза. Воспроизвожу в голове его тело, его голос, прикосновения и поцелуи, но оказывается, что просто одного его присутствия и взгляда для меня уже достаточно.
И это охренительно.
Выгнувшись, я сильно сжимаю бедра и глотаю воздух. Живот втягивается, становится почти каменным, а потом расслабляется. Задница уже прям скользит по дну ванной, и я сама себя молю, только бы не упасть, потому что я сейчас слишком близка к финалу. А Дантес, кажется, вот-вот просто спустит в штаны. И это лучшее, что я видела.
— Ты охуительно прекрасна, — хрипит он.
Спасибо, добрый человек. Огромное спа-си...
Я кончаю.