🕮 Читать книгу «Сосед будет сверху» онлайн

— Мне нужно в душ.

Он притворно принюхивается и вздыхает.

— Мне кажется, что ничем не воняет, но тебе, конечно, виднее.

— Я голодна.

— Я накормлю.

А это разве не моя обязанность? Кормить мачо? И как вообще случилось, что мы стоим нос к носу? Как я могла упустить момент, когда мы с Дантесом оказались настолько близко, что его дыхание теперь касается моего лба? А наши собаки…

— Наши собаки…

Я делаю шаг назад и глотаю ртом воздух, ищу взглядом Офелию, которая, виляя задом, уже подстраивается под Шурика.

— Офелия, мать твою, отойди от этого террориста! А ты держи свой инструмент при себе! — строго говорю носорогу и оборачиваюсь к Дантесу. — Следи. За своей. Псиной! Сомневаюсь, что Эмма Робертовна желает воспитывать метисов. И я никуда не поеду, у меня много дел!

Мысль о том, что я могу оказаться в машине с Дантесом и двумя собаками, приводит меня в ужас. Я не готова весь день предотвращать собачий секс!

— А я не могу в другое время. Харе ломаться, Пушкина. Так и быть, собаку можешь вернуть домой. Жду тебя через пять минут на этом же месте.

Закатив глаза, я откидываю волосы за спину. Дантес демонстративно отвешивает поклон, а я показываю ему язык. Хватаю Офелию и убегаю, уверенная, что никуда не вернусь. Запрусь в квартире и подожду, пока гормоны успокоятся, меня ведь явно терзает что-то нездоровое. Может, сходить к эндокринологу и спросить, не шалит ли там что-то левое в организме, раз я стала падкой на мудаков? Ну явно же от такой заразы есть пилюли.

Так и вижу строчку в диагнозе: дефицит мудаков, требуется прививка.

Я никуда не пойду! Что? Сейчас только тридцать первое июня, новый месяц начинается лишь завтра — вот завтра и поговорим. Мы вообще не задокументировали, с какого дня стартуют мои отработки.

Однако, поднявшись к себе и накормив Офелию, я понимаю, что на деле у меня даже мысли не возникает остаться дома. Я умудряюсь собраться на автопилоте, пока мальтипу поглощает завтрак. Три минуты, и я уже стою на пороге квартиры расчесанная, умытая, в джинсах и дедовой кайфовой футболке с «AC/DC». Когда страшно, всегда тянусь именно к этой растянутой тряпке, больно уж она мне дорога.

— Что ты творишь, — утыкаюсь я лбом в прохладную поверхность двери и считаю до десяти.

Дышу глубоко и ровно, будто впрок.

Пушкина, ты встряла. Ты должна расслабиться и взять себя в руки.

— Офелия, ты за старшую, — говорю ей и выхожу из квартиры, прихватив рюкзак. Уже на ходу заталкиваю в него джинсовку и распихиваю по карманам мелочи.

Ладно, соберись! Ничего страшного, это для дела! Для дела, блин!

Нам нужно чинить тачки. Нужно чинить тачки.

Нужно.

Чинить.

Тачки.

Двери лифта открываются, я делаю шаг вперед. Двери закрываются, и только потом я замечаю, что в кабине не одна. Он стоит, засунув руки в карманы джинсов, и очень внимательно смотрит на меня враз потемневшим взглядом.

— Ты...

— Шурика отводил домой. — Его голос болезненно-напряженный, глаза шарят по моему телу, будто бы я случайно вышла голая.

— Ну я готова.

— Я вижу.

Не совсем понимаю, что он там видит, если смотрит так, и ловлю свое отражение в зеркале лифта. Щеки сразу заливает румянцем настолько, что я впервые вижу, как это происходит. Я, словно мультяшка, из белокожей становлюсь томатно-красной.