Лорд Эйнсли ожидал меня в малой гостиной (так назвала её Лили). Оформленную в тёплых коричнево-жёлтых тонах комнату можно было назвать уютной, но всё портили стоячий воздух и вездесущий дух сырости. Сам лорд — молодой человек лет двадцати пяти с гривой чёрных волос и аристократично бледным, по-мужски красивым лицом — в раздражённом ожидании мерил шагами кофейного цвета ковёр, нетерпеливо постукивая хлыстиком по блестящему голенищу сапога. Услышав шум открывшейся двери, он стремительно повернулся, и я невольно вздрогнула под показавшимся знакомым тёмно-синим взглядом.
Эйнсли же отвесил мне положенный этикетом поклон и сухо уточнил:
— Леди Каннингем? Доброго вечера.
— Доброго, — отозвалась я, не спеша с предложением гостю присесть. — Вы лорд Эйнсли?
— Именно так. Счастлив знакомству. — Взгляд визитёра упёрся в молчаливо стоявшего позади меня Райли. — Кхм. Леди Каннингем, вы уверены, что желаете продолжать разговор в присутствии прислуги?
— Полностью уверена, — с прохладцей подтвердила я. И, переломив неясную настороженность в отношении Эйнсли, указала ему на одно из кресел у камина. — Прошу вас, лорд.
Мы заняли места напротив друг друга, и Райли изваянием встал возле моего правого подлокотника.
— Чем обязана вашим неожиданным визитом, лорд? — сразу перешла я к сути.
Эйнсли, задетый, что ему даже не предложили чая, в тон мне произнёс:
— Вижу, вы предпочитаете прямой разговор, леди Каннингем. Что же, скажу без обиняков: у меня к вам крайне выгодное предложение. Продайте мне Колдшир.
— Что? — В первую секунду я решила, будто ослышалась.
— Продайте мне Колдшир, — повторил Эйнсли. — Я заплачу любую сумму.
В подтверждение своих слов он вытащил из-за борта сюртука чековую книжку и вечное перо. Откинул тиснёную золотом обложку и замер, в ожидании глядя на меня.
— Вы в своём уме? — Да, это прозвучало невежливо, однако мне хотелось высказаться куда резче. — Я не собираюсь ничего вам продавать.
— Леди Каннингем. — Нажим в голосе Эйнсли ощущался физически. — Имение убыточно. Если вы не избавитесь от него, вскоре оно в принципе уйдёт с молотка за долги, а вы станете банкротом. Надо ли вам это?
Он что, пытается меня запугать?
— Я впервые слышу об убыточности Колдшира. — О каждое из моих слов можно было порезаться. — И до тех пор, пока не выясню все обстоятельства, не собираюсь ничего предпринимать.
Эйнсли закатил глаза.
— Здесь нечего выяснять. Вызовите своего управляющего, задайте ему прямой вопрос и назовите сумму. Поверьте, я хочу помочь вам, как добрый сосед соседке.
У, какой «агрессивный маркетинг»! Значит, что-то наверняка нечисто.
— Извините, лорд Эйнсли. — Я поднялась из кресла, дав понять, что визит окончен. — Но я правда очень устала с дороги и сейчас неспособна решить даже, чего бы мне больше хотелось на ужин. Приезжайте… — Я неопределённо повела рукой. — Дня через три. Поговорим как добрые соседи — к тому времени я буду готова дать вам ответ.
У Эйнсли заходили желваки.
— У вас очень… осторожный подход к делам, леди Каннингем, — процедил он, поднимаясь. Натолкнулся взглядом на Райли и, проглотив следующую фразу, почти выплюнул: — Но раз вы хотите отложить столь очевидное решение, не буду спорить. Приеду в другой день.
Он изобразил поклон и со словами «Не трудитесь звать прислугу, я найду выход» широким шагом покинул гостиную.
А я, после того как закрылась дверь, почти рухнула обратно в кресло. Моя внутренняя батарейка села окончательно, а ведь по-хорошему надо было и впрямь вызвать Грира и потрясти его на тему финансов.
«Нет. — Я прикрыла глаза. — Не сегодня».
Сегодня мне бы просто добраться до апартаментов.
Рядом раздался шорох, и я вспомнила о Райли. Разлепив глаза, обернулась к нему:
— Можешь идти. И обязательно соблюдай мои рекомендации по лечению.
— Вам бы тоже не мешало к ним прислушаться, — с грубоватой проницательностью заметил Райли. — Давайте я провожу вас до ваших комнат.