Ножницы, пинцет, корпия, рулоны бинтов, пузырёк с привратницким самогоном (дезинфекция!) — для скудного набора полевого хирурга викторианской эпохи не хватало только скальпеля.
Впрочем, я всё равно не смогла бы им воспользоваться, несмотря на опыт с первым парнем, как-то принёсшим с разборки не ножевое, а огнестрел. А со следующей «стрелки» принесли уже его.
Я передёрнула плечами, отгоняя воспоминание. Обработала руки самогоном (по комнате сразу поплыл характерный запах) и, подойдя к раненому, решительно взялась за ножницы.
Рубашке и так досталось, поэтому я не стала её жалеть. Срезала ленту, которой зафиксировала руку Райли у Чёрной речки, остатки рукава и пропитанную уже бурой кровью повязку. А затем принялась осторожно размачивать присохшую к коже ткань, стараясь не дёргать рану лишний раз. Работала небыстро и кропотливо, и вот, наконец, всё лишнее было убрано, а входное отверстие от пули открыто. Выглядело оно не очень страшно: просто круглая дырочка в круге воспалённой кожи, однако я не обольщалась. И, аккуратно обмыв её, задумалась, как перевернуть раненого, чтобы заняться выходным отверстием (я очень надеялась, что он не ошибся и оно действительно было).
— Похоже, всё-таки придётся кого-то звать, — невесело констатировала я.
Но не успела взяться за колокольчик, как доселе безучастно лежавший Райли зашевелился.
— Тише, тише! — Я бросилась к нему. — Не шевелись, чтобы хуже не сделать!
Райли кое-как разлепил веки, всмотрелся в моё лицо мутным взглядом и пробормотал:
— Мэри.
Сердце сделало совершенно сумасшедший кульбит, однако я, стараясь не обращать внимания на нелепую акробатику, отозвалась:
— Конечно, это я. — И, склонившись над ним, прибавила: — Послушай, мне нужно, чтобы ты перевернулся на живот. Медленно и осторожно. Сможешь?
Обмётанные лихорадкой губы Райли сложились в беззвучное «да». Я ободряюще улыбнулась (ему? себе?), закрыла рану бинтовой подушечкой и, прижимая её пальцами, скомандовала:
— Ну, давай, не суетясь.
Не сказать, чтобы это было легко, но общими усилиями мы справились.
— Ты ведь не будешь возражать, если я окончательно превращу твою рубашку в лоскуты? — поинтересовалась я у лежавшего на животе Райли.
Тот ответил невнятным звуком, который я решила истолковать как согласие, и вновь взялась за ножницы. С их помощью окончательно освободила Райли от мешавшей рубашки, оставив только присохший лоскут на плече. Затем отмочила его водой, аккуратно отлепила и крепко сжала губы, чтобы не прокомментировать увиденное.
Нет, выходное отверстие было — здесь Райли определённо повезло. Но, в отличие от входного, оно было гораздо больше, с неопрятными рваными краями и сочилось кровью и сукровицей (похоже, отлепляя ткань, я всё-таки разбередила рану).
— Когда заживёт, шрам останется, — зачем-то посетовала я, бережно обмывая воспалённую рану губкой.
Ответа, разумеется, не ждала, однако Райли не особенно внятно отозвался:
— Ерунда. Этих шрамов…
С последним сложно было не согласиться: шрамов — и тонких штрихов, и вполне заметных рубцов — на мускулистой спине и плечах более чем хватало.
«Какая у него была насыщенная жизнь», — усмехнулась я и почувствовала, как тревога слегка разжимает когти.
В конце концов, если он выжил после ранения, оставившего на боку толстый и жутковатый рубец, то с дыркой в плече точно выкарабкается.
Пусть только врач поскорее приедет.
Наконец, рана была более или менее приведена в порядок. Я аккуратно убрала продезинфицированным пинцетом несколько приставших к краям ниток, в бессчётный раз посетовала на отсутствие лекарств — хотя бы элементарной зелёнки — и задумалась, как теперь делать перевязку.
— Послушай. — Я легко тронула Райли за здоровое плечо. — Ты сможешь сесть?
Не говоря ни слова, тот попытался приподняться, и я торопливо поддержала его. А когда Райли принял сидячее положение, опершись здоровым плечом на высокое изголовье кровати, подсунула ему под спину подушку и заботливо спросила:
— Терпимо?
Ответом мне стал отрывистый кивок, и я без лишних проволочек занялась перевязкой. Сложно оценить с моим куцым опытом, но, как по мне, получилась она неплохо. Закрепив конец бинта, я помогла Райли улечься, накрыла его одеялом и незаметно выдохнула: дело сделано. Остались мелочи: положить раненому компресс на пышущий жаром лоб, навести порядок и ждать врача.
Я развела в воде немного уксуса, смочила чистую тряпицу, однако только подошла с ней к Райли, как тот приоткрыл глаза и сипло попросил: