— Моя дорогая леди Мэриан, кажется, вам нехорошо. Позвольте проводить вас к окну.
— Н-нет, благодарю. — Нельзя выдёргивать руку, нельзя шарахаться, нельзя убегать. И неважно, что хочется. — Будьте добры, проводите меня к маменьке.
— Осмелюсь настоять. — Какие жёсткие у него пальцы! — Давайте выйдем на балкон, ночной воздух освежит вас.
На балкон, где они окажутся почти наедине? После всех тех липких комплиментов, что он наговорил ей во время вальса? О её губах, коже, груди, да ещё и прижимая к себе явно крепче, чем допускал даже столь фривольный танец. Нет-нет, только не это!
— Простите, лорд Фортескью, но…
— Моя дорогая, не будьте такой букой! Вы ведь в столице. Чуточку благосклонности — и я открою перед вами двери, о которых вы мечтать не могли.
«Ах ты ж похотливый козёл!»
Я недобро сузила глаза и нежнейшим тоном промурлыкала:
— Вынуждена вас огорчить, высокородный лорд, но для вас моя бальная книжка всегда заполнена. Хорошего вечера.
И, взмахнув подолом, стремительно зашагала прочь. Что, разумеется, было против правил этикета, но сейчас волновало меня в последнюю очередь.
«Вот же тварь. Подкатывать к дебютантке на первом балу, причём видя, что она не сможет дать отпор!»
На миг меня коснулось воспоминание о балконном сумраке, крепкой хватке и неожиданно слюнявых губах на щеке — Мэриан успела-таки увернуться.
«Мразь!»
Захотелось развернуться, найти Фортескью и у всех на глазах влепить ему пощёчину. Нет, девушка тогда всё-таки вырвалась и сбежала в ярко освещённую бальную залу. И до конца вечера тряслась как осиновый лист, за что получила тихую выволочку от ни о чём не подозревавшей леди Джейн.
«Неужели они все здесь такие? Изображают джентльменов, а на деле ведут себя как последние говнюки?»
Кипя от негодования, я буквально ворвалась в одну из чайных комнат и едва не врезалась в Генри Троттхейма, которого Каннингем позже приложил характеристикой «деревенщина». Полоснула по неудачно подвернувшемуся парню яростным взглядом, но, увидев на его лице обескураженное выражение, немного устыдилась. Чтобы сгладить впечатление, вынужденно завела разговор — и обрела приятного собеседника на весь вечер.
Что Каннингем, как бы он ни был увлечён своей Лаурой, успел заметить и, как мне показалось, оскорбиться. Поэтому, надевая дорожное платье в день отъезда, я не могла мысленно не поблагодарить Троттхейма.
Как ни крути, а приветственный бал стал для меня чертовски удачным.
***
Провожать меня Каннингем не вышел, наверняка желая таким образом задеть и указать на моё место, но по факту лишив отъезд единственной ложки дёгтя. Я самолично проверила багаж (даже подёргала за верёвки, которыми он был привязан) и тепло распростилась с Бэрридоном.
— Не волнуйтесь, леди Мэриан, дороги до Хайланда безопасны, — в очередной раз уверил дворецкий. — А на границе вас встретит отряд из Колдшира: лорд Каннингем отправил распоряжение, чтобы вас ждали в гостинице «Лазурная роза».
— Спасибо, Бэрридон, — в очередной же раз поблагодарила я.
На что дворецкий вздохнул и почти безнадёжно уточнил:
— Вы уверены, что в дороге вам не нужна компаньонка?
У него до сих пор не укладывалось в голове, что я еду лишь в сопровождении кучера Олли и рослого слуги по имени Райли — темноволосого, темноглазого и хмурого, как сегодняшнее небо.
— Полностью уверена, — подтвердила я. — Не волнуйтесь, со мной всё будет хорошо.
Бэрридон подавил новый вздох, и я, поддавшись порыву, пообещала:
— Я напишу вам записочку, когда приеду. Чтобы вы не переживали.
На мгновение лицо дворецкого приняло растерянное выражение, однако он немедленно совладал с собой и чопорно поклонился:
— Благодарю за честь, леди Мэриан.