Сказал — и замолчал, должно быть, сам не ожидал от себя такой горячности. У меня же на языке так и крутилась фраза, что не надо судить о других по себе, особенно если благородства в тебе — на двадцать высокородных лордов. Однако я удержалась, в кои-то веки сообразив, как странно такое будет звучать из уст Мэриан, а не тётки, давным-давно разбившей все розовые очки.
Вместо этого я с напускной небрежностью уточнила:
— Значит, ты не пишешь в столицу письма о событиях в Колдшире?
Райли хватило совести отвести глаза.
— Раз в две недели. И это просто краткие отчёты.
Я медленно склонила голову, пережидая дурацкий приступ душевной боли, и проронила:
— Верю.
Вновь повисло молчание, и теперь в него не решалась вклиниться даже случайная пташка.
— Есть ещё что-то, — почему-то слова с трудом шли из горла, — что я должна узнать от тебя, а не от посторонних?
— Да.
Райли поднялся с кресла и, глядя мне в лицо сверху вниз, внятно произнёс:
— Я скорее позволю заживо изрубить себя на куски, чем причиню вам вред. Леди Каннингем. С вашего позволения.
И, не дождавшись моего разрешения, широким шагом вышел из гостиной.
— Если бы я знала тебя хуже, — с грустной усмешкой пробормотала я вслед, — решила бы, что ты сбежал.
Вздохнула и забралась в кресло с ногами. Беспомощным жестом обхватила колени: нет, я правда верила ему. А что до сердечной боли, так это от обиды на себя за ошибку и за то, что недооценила Каннингема.
Пройдёт.
Глава 76
Не знаю, сколько я так просидела, но, наконец, совесть заставила меня подняться: дел, по обыкновению, было немерено. И я побрела приводить себя в порядок и завтракать.
Лили ещё была в комнатах. Я отправила её за завтраком, а когда горничная вернулась, уточнила, сразу ли уехал инспектор.
— Сразу, — подтвердила Лили и хихикнула: — Динни говорит, прям-таки умчался. Будто ему скипидара под хвост налили.
Я тоже усмехнулась и спросила:
— Скажи, ты ночью слышала что-нибудь?
Лили вмиг посерьёзнела:
— Почувствовала, как замок задрожал. Так страшно, госпожа! Вдруг Безликий захочет и нас взорвать?
— Никого он не взорвёт, — отмахнулась я. — Что мы ему сделали?
Судя по недоверию на лице горничной, мои слова её не убедили, однако возражать она не осмелилась. А я, в свою очередь, задумалась об инспекторе: вот кого следовало по-настоящему опасаться. Безликий реально стал для него идеей фикс, и эта одержимость могла привести к трагедии.
«Но что же Эйнсли ему сделал? Неужели лжёт, будто никогда не встречался с Трейси? Эх, жаль, Райли оказался не полицейским! А то можно было бы попросить его потрясти знакомых».
Райли. Уголки губ против воли опустились, но я не позволила себе зацикливаться на эмоциях. Да, обидно, да, досадно, но прошлое не переменишь. Главное, моё доверие к нему хоть и пошатнулось, но устояло.
— Всё, хватит рефлексировать, — пробормотала я, придвигая к себе тарелку с яичницей и беконом.
Раз у инспектора обломилось с раскопками, значит, скоро Хендерсон пришлёт людей. Доски должны привезти уже сегодня, а там и стёкла доставят.