Я наблюдаю, как она обходит комнату, проводя пальцем по моему усилителю, колонке и чехлу для гитары.
В её движениях есть что-то завораживающее.
Она останавливается перед чехлом для гитары, пальцем касается замков, затем поднимает взгляд на меня.
— Можно? — спрашивает она.
Я приподнимаю брови.
— Конечно.
Её лицо загорается – не просто улыбка, а полная, ослепительная улыбка, которая сбивает меня с толку. Она открывает замки, поднимает крышку чехла и вытаскивает мой бас, перекидывая ремень через плечо.
— Эта штука тяжелее, чем кажется, — говорит она, проводя пальцами по струнам. Я засовываю руки в карманы, наблюдая за ней с интересом.
Честно говоря, я мог бы смотреть на неё весь вечер.
— Как проходят репетиции на этой неделе? — спрашивает она, взглянув на меня.
— Хорошо. Мы нарабатываем, — отвечаю я.
— Ну, если ты играешь так же, как сегодня, они точно будут в восторге, — говорит она, её голос звучит искренне.
Её искрящиеся глаза смотрят прямо в мои.
— Спасибо.
— Пожалуйста, — тихо отвечает она.
На мгновение между нами повисает пауза. Я смотрю на неё, и желание дотронуться до неё становится почти невыносимым. Но мысли о прослушивании, возможности получить контракт и о том, что я буду отсутствовать целых семь месяцев, обрушиваются на меня, заставляя остановиться.
— Итак, — вдруг говорит она, разрывая тишину, — в каком возрасте ты начал играть?
Её пальцы неуверенно касаются струн, извлекая разбросанные ноты. Я не могу удержаться от лёгкой улыбки, наблюдая за тем, как её пальцы осторожно скользят по грифу, нажимая на лады, будто она пытается понять инструмент на ощупь.
— Мне было двенадцать, когда отец подарил мне первую гитару – старую акустическую Yamaha. Я умолял его о гитаре так долго, что уже перестал надеяться. Мы росли небогатыми, так что такой подарок был совершенно неожиданным. Но в то Рождество я спустился вниз и увидел гитарный футляр, выглядывающий из-под ёлки. Я не мог в это поверить. Помню, как перепрыгнул через последние ступеньки лестницы и бросился к нему. Это был лучший подарок в моей жизни, — я пожимаю плечами. — С того момента я был полностью увлечён. Часами учился играть, пока пальцы не начинали кровоточить. Но мне было всё равно – это стало моим всем. А несколько лет спустя я взялся за бас.
Я протягиваю руку и мягко обхватываю её пальцы своей ладонью.
— Вот, — говорю, аккуратно прижимая её палец к ладу. — Держи здесь.
Затем направляю её другую руку, проводя по грифу. Всё ещё удерживая её руку, я показываю, как играть простую басовую линию. Отпускаю её и отступаю, замечая, как она внимательно смотрит на меня.
— У меня получается! — радостно восклицает она, поднимая взгляд. Моё сердце сжимается, а потом будто взрывается.
Я улыбаюсь в ответ.
— Ты настоящий профессионал.
Она продолжает пробовать, двигая рукой вверх и вниз по грифу бас-гитары, подбирая разные ноты.
— Боже, у меня пальцы болят. Как ты вообще можешь так долго играть? — жалуется она.
— Обычно я использую медиатор, но со временем привыкаешь, — пожимаю плечами.
— Ай, – она опускает гриф, осматривая палец.
Не раздумывая, я подхожу ближе и беру её руку, внимательно изучая.