— Это не то, что ты думаешь.
— Это именно то, что я думаю. Я видела это, Лукас. Я читала сообщения, слушала голосовые. Я… — мой голос дрожит, пока я борюсь со слезами. — Я видела фотографии.
Мой голос ломается, и я едва могу выговорить.
— Это был твой способ справляться с личными проблемами?
Его глаза затуманиваются, он отчаянно ищет ответы на моём лице, но я продолжаю:
— Я доверяла тебе. Я никогда не лгала. Я делилась с тобой всем. — Слёзы бегут по моим щекам, а грудь тяжело вздымается, пока я начинаю всхлипывать.
— Малыш… — Он тянется ко мне, но я отстраняюсь, качая головой.
— Не надо. Пожалуйста, не трогай меня.
— Я писал этим женщинам, когда был на дне, — настаивает он, и его голос начинает дрожать. — Мне так жаль.
Когда он снова тянется ко мне, я сдаюсь. У меня больше нет сил сопротивляться. Он бережно берет мою голову в свои ладони и прижимает свой лоб к моему. Наши дыхания смешиваются, а слёзы текут по щекам.
— Прости, — повторяет он, словно мантру. — Прости меня, милая. Прости.
— Я знаю, что тебе жаль, — выдыхаю я, зажмурившись.
— Я был эгоистом, — признаёт он едва слышно. — Я принимал тебя как должное, и ненавижу себя за это. Ты заслуживаешь лучшего. Лучше, чем я.
Из моего горла вырывается всхлип, и я отворачиваюсь, пока он продолжает:
— Я хочу, чтобы ты знала: ни одна из этих женщин не значила для меня ничего. Даже как друзья.
— Месяцы, Лукас. Это продолжалось месяцами. Ты говорил этой Кейтлин, что любишь её — любишь. И не один раз, ты говорил это снова и снова. Ты называл её «малышкой». — Я кладу руку на сердце, пытаясь удержать его разбитые осколки. — Так ты называешь меня.
Мы остаёмся в оглушающей тишине. Я жду его ответа, но он не приходит.
Наконец, я поднимаю на него взгляд и вижу боль и вину, отражающиеся в его глазах.
— Эйприл, — шепчет он, и его глаза блестят от несдержанных слёз, — я не знаю, куда мы пойдём дальше.
Я чувствую глубокую, невыносимую боль в груди, сердечную рану, которая грозит поглотить меня целиком. Каждой клеткой своего существа я хочу наброситься на него, требовать объяснений, заставить его рассказать, что пошло не так, где мы допустили ошибку. Я хочу закричать, умолять его объяснить, почему он обратился к этим женщинам, незнакомкам из интернета, за утешением, вместо того чтобы довериться мне или обратиться за профессиональной помощью. Что они ему дали, чего не смогла дать я? Какую пустоту они заполнили, в чём я не справилась? Но я знаю, где-то глубоко внутри, что даже если я закричу, даже если он всё объяснит, это не принесёт мне покоя. Это не исцелит боль, не сотрёт ложь.
Его поступки необратимо изменили наши отношения, разрушив ту самую доверие, которую я так берегла. Ни слова не смогут стереть эту боль. Я боюсь, что его предательство уже вписано в мою душу. И потому я сдерживаю свои крики, глотаю свои мольбы и смиряюсь с правдой: некоторые трещины слишком глубоки, чтобы их можно было залатать.
Вместо того чтобы унижаться и просить, я сдаюсь.
Вместо этого я задаю вопрос, который мучил меня последние двадцать четыре часа. Вопрос, который стоял у меня в горле, сжимая грудь. Вопрос, который я никогда не думала, что придётся задать своему жениху.
— Ты всё ещё любишь меня?
Его измученный взгляд мечется, изучая моё лицо, а затем он медленно закрывает глаза в поражении.
— Я люблю тебя, Эйприл. Но я не могу ответить тебе той глубиной чувства, которую ты испытываешь ко мне. Я не заслуживаю тебя. Ты заслуживаешь кого-то гораздо лучше меня, того, кто сможет быть всем, что тебе нужно.
Я закрываю глаза и прикрываю дрожащей рукой рот, чтобы не разрыдаться вслух.
— Ты для меня один из самых дорогих людей, и я так горжусь тем, что знаю тебя, — шепчет он.
И всё. Моё сердце раскалывается и кровоточит.
— Мы не сможем это исправить, — тихо произношу я.