— Папа, — отвечаю я, хлопая его по плечу, прежде чем войти. Мебель в доме простая, но добротная, многое досталось от бабушки с дедушкой. Я следую за мамой в гостиную, где на столе уже стоят чашка чая и тарелка с её домашними имбирными печеньями.
Она знает, что это мои любимые. Ангел.
Мама и папа устраиваются на диване, а я опускаюсь в кресло с цветочным узором напротив них. Наклоняясь, хватаю печенье с тарелки. Оно ещё тёплое.
Окуная его в чай, я откусываю большой кусок. Из меня вырывается довольный стон – ничто не сравнится с маминым домашним имбирным печеньем. Я бросаю взгляд на маму, её глаза сияют. Она обожает кормить людей. Это её язык любви, достаточно взглянуть на папин живот, чтобы в этом убедиться.
Отец бормочет с полным ртом имбирного печенья.
— Ну, что нового, сын?
Я сглатываю, прежде чем ответить.
— Всё по-старому – репетиции. Прослушивание на следующей неделе. Я взял для вас билеты, если вдруг сможете приехать. Для меня это будет очень важно. Я понимаю, что это долгий путь для вас обоих, но…
Мама отмахивается, словно это пустяк.
— О, да брось. Мы не пропустим такое событие, дорогой.
— Мы будем там, — добавляет отец.
Гордость растекается внутри меня тёплой волной. Они не видели, как я играю, уже несколько лет, и мысль о том, что они смогут увидеть, насколько я вырос как музыкант, наполняет меня радостью. Когда я впервые решил заняться музыкой, создав группу, их беспокойство было естественным. Я понимаю, что мало кому из музыкантов удаётся добиться успеха или зарабатывать на жизнь комфортно – это риск. Но я никогда не был создан для офисной работы, галстуков или учебников – «сосать корпоративный хер», как я это называю. Я ненавидел школу и учёбу. Это всегда был путь Лукаса, а не мой. Никогда не мой. Но как только родители поняли, насколько серьёзно я настроен, их поддержка стала непоколебимой. После того как я увидел, как Оливер борется с принятием своих родителей, я особенно ценю, насколько мне повезло.
— Спасибо, это для меня многое значит, — говорю я, а мама дарит мне тёплую улыбку.
Отец делает глоток чая.
— Ты видел брата с тех пор, как он вернулся?
Я глубоко выдыхаю, стряхивая крошки с джинсов. Я знал, что этот вопрос прозвучит.
— Э-э… нет, не видел, — отвечаю, почесывая затылок. Лучше уж сразу всё сказать – как вырывать зуб. — Кстати, о Лукасе. Это, собственно, одна из причин, почему я здесь.
— О? — Мама подаётся вперёд, её взгляд пересекается с отцовским.
— Да. — Я делаю глубокий вдох, чтобы собраться. — Тут, правда, нет лёгкого способа сказать, так что я просто скажу.
Я закрываю глаза, мысленно молясь, чтобы меня не разнесли в пух и прах. Отец непредсказуем в лучшие времена.
Я не ожидал, что буду так нервничать.
— Что случилось? — спрашивает мама.
Я открываю глаза и встречаю её взгляд.
— Я встречаюсь с Эйприл.
Мама замирает, держа кружку на полпути ко рту, а в комнате воцаряется тишина. Её лицо меняется с обеспокоенного на какое-то неразборчивое выражение, а отец просто смотрит на меня с нахмуренными бровями.
Проходит целая вечность, прежде чем кто-то говорит хоть слово.
Блядь.
— Папа… — начинаю я.
Он поднимает руку, прерывая меня.
— Я слышал тебя, сын. Просто… дай мне минуту.