Всё, о чём я могу думать – это Джеймс.
Он тот, кто увидел мои разбитые осколки и помог собрать их вместе. Он видел, как я тонула, и бросился в пучину, чтобы помочь мне. Вспоминаю его взгляд, когда я сказала ему, что всё, что между нами было, – ошибка, и у меня сводит желудок.
Он тот, кого я хочу. Тот, о ком я забочусь.
Я выпрямляюсь, глубоко вдыхаю, и, после долгой паузы, протягиваю руку, беря руку Лукаса в свою. Его кожа кажется знакомой, но чужой – словно я касаюсь воспоминания, а не человека. Я встречаюсь с ним взглядом – его тёмные, как обсидиан, глаза когда-то хранили все обещания, о которых я мечтала. Но теперь они пусты. Окна в место, к которому я больше не принадлежу. Я уже направилась к Джеймсу. Лукас, возможно, осознал, что всё ещё хочет меня, но Джеймс заставляет меня чувствовать, что я заслуживаю быть желанной.
— Лукас, ты был для меня всем. Я всегда буду благодарна за то время, что мы провели вместе. Ты стал моей семьёй, когда у меня никого не было. Мы построили прекрасную жизнь вместе, и я так благодарна, что встретила тебя. Мы поддерживали друг друга и дарили друг другу радость. Ты был моим убежищем, тем, к кому я с нетерпением спешила домой каждый вечер… — мой голос затихает.
— Но ты не хочешь попробовать снова, — он говорит, кивнув с пониманием. — Мне невероятно стыдно за то, как я поступил с тобой, за то, что сделал. Причинить тебе боль – это последнее, чего я хотел. Ты такая светлая, я так высоко тебя ценю. Меня ужасает мысль о том, что я стал причиной противоположного. Я думаю об этом каждый день.
Я пожимаю плечами, даря ему слабую улыбку. Он продолжает:
— Я хочу, чтобы ты знала: никто другой так и не появился, и я не думаю, что кто-то сможет.
Я закрываю глаза – его слова ранят сильнее, чем я ожидала. Если никто другой не мог бы прийти, то зачем он сделал это? В чём был смысл? Что я упустила?
И тут меня осеняет – сколько бы я ни искала ответы, я их не найду. Я могла бы потратить всю оставшуюся жизнь, пытаясь распутать клубок его поступков, понять, почему он всё разрушил. Но правда в том, что я никогда не пойму. И это уже не имеет значения. Потому что факт в том, что он выбрал других женщин. Он лжец. Всё так просто. Это не нужно усложнять. Я научилась принимать, что некоторые вещи просто такие – запутанные, бессмысленные и болезненные. И даже если бы я поняла, это не изменило бы прошлого.
Это не стерло бы боль, не переписало бы ночи, когда я засыпала в слезах, и не избавило бы от сомнений, которые я таскаю с собой с тех пор.
Понимание не изменит факта, что он сделал выбор, а мне пришлось разгребать последствия. Я не могу изменить то, что было, но я могу выбирать, как реагировать. Чтобы двигаться дальше, не обязательно прощать или забывать – я могу двигаться вперёд и без этого. Но теперь хотя бы он видит ущерб. Теперь хотя бы ему стыдно. И, может быть, этого достаточно, чтобы я обрела покой.
Я слегка сжимаю его руку, и он продолжает:
— У меня всегда было чувство… что мы встретились в нужный момент, когда нам обоим нужно было напоминание, что мы чего-то стоим.
Я мягко улыбаюсь.
— Да, — говорю я, кивая. — Это мне нравится.
Я смотрю на него, прежде чем уйти. Смотрю по-настоящему. Для человека, который излучает столько уверенности, мне невольно хочется задаться вопросом, насколько он потерян внутри. Должно быть, это постоянная борьба – жажда внешнего подтверждения. Мне почти жаль его.
Я искренне надеюсь, что он найдёт то, что ищет. Но это уже не моя забота.
Когда я выхожу из кафе, в голове проясняется ещё одна истина.
Всё ещё не закончено – пока что.
Сколько бы облегчения я ни чувствовала, оставив предательство позади, это лишь вопрос времени, прежде чем он узнает о нас с Джеймсом.
И когда это произойдёт, всё может рухнуть.
Глава 32
Джеймс
Я ничего не слышал от Эйприл. Я только что вернулся домой после репетиции с ребятами, и уже поздно. Играл я как дерьмо. Мои мысли были где-то далеко, и парни это заметили. Том, конечно, злился на меня, и я не могу его винить. Я сбивался с ритма, пропускал ноты, и это ломало его вокал. Оливер бросал на меня многозначительные взгляды, которые пробивали меня насквозь. Я не рассказывал Уиллу и Тому об Эйприл, потому что, честно говоря, не хочу. До прослушивания остаётся совсем немного, и последнее, что мне нужно, – это нагружать их своими личными проблемами. Не раньше, чем я сам пойму, где мы с Эйприл стоим.
Каждая клеточка моего тела болит. Мой желудок урчит, и я мечтаю только о горячем душе, чтобы смыть усталость. Я направляюсь в ванную. Под глазами темные круги, волосы растрёпаны. Я выгляжу так же плохо, как и чувствую себя.
Я встаю под струи воды, запрокидывая голову, позволяя горячей воде ударять мне по коже. Я закрываю глаза, но сколько бы я ни пытался отключить мысли, она всё равно здесь — её лицо, её смех, её голос преследуют меня. Её отсутствие сводит меня с ума, такой тошноты не прогнать никакими отвлечениями.
Думает ли она о нём?
Сожалеет ли она о том, что между нами произошло? Или, что хуже, вообще обо мне не думает?
Вот именно такой отвлечённости я и не хотел.